Связанные одной цепью

Дочки-матери

В марте у журналистов появился повод вспомнить прошлогоднее дело о банкротстве ЗАО «МИАН», когда компания решила оспорить решение московской налоговой инспекции № 45 от 7 августа 2008 года. Инспекция предъявила компании претензии за недоначисленные налоги на 200 млн. рублей за 2004–2006 годы. Налоговики предположили, что ЗАО «МИАН» продавало собственное имущество через аффилированные компании (ЗАО «Базис-Контракт», ЗАО «Новостройки столицы», ООО «Атлантис Строй XXI», ООО «Стройжилье 21 век»), что позволило получать деньги, не включенные в выручку. Теперь, если суд признает законными претензии налоговиков, инспекция получит больше прав в процессе банкротства. ЗАО «МИАН», в свою очередь, связь с вышеназванными компаниями отрицает и налоговые претензии считает необоснованными.

Напомним, что в апреле 2008 года ЗАО «ИФК «Гианея», перекупившее долг в 1,4 млн. рублей, инициировало дело о банкротстве ЗАО «МИАН». Всего к компании было предъявлено требований на сумму более 3,2 млрд. рублей. Эксперты предположили, что, возможно, с помощью ЗАО «ИФК «Гианея» группа МИАН взяла под контроль процесс банкротства. 30 октября прошлого года Арбитражный суд Москвы признал ЗАО «МИАН» банкротом.

В качестве яркого примера «отречения от родственных связей» можно привести торговую сеть «Эльдорадо». В 2008 году, вскоре после того, как по результатам проверки оптовой компании ООО «Эльдорадо» за 2004–2005 годы ФНС предъявила ей претензии почти на 15 млрд. рублей, а вскоре банки потребовали от компании досрочно погасить кредиты на $400 млн., из-за чего поставщики сети приостанавливали поставки товаров, руководство торговой сети «Эльдорадо» стало отрицать связь с оптовым ООО. В сентябре 2008 года ООО «Эльдорадо» подало иск о собственном банкротстве. Юристы предполагают, что, вероятно, в данный момент связи между ними действительно не было. Можно предположить, что ООО «Эльдорадо» было выведено из состава торгового холдинга, а его активы переведены на другие предприятия.

«Принцип банкротства «Эльдорадо» был как раз реализован по схеме привлечения аффилированных лиц и компаний, – отмечает Омар Гаджиев, управляющий партнер Panorama Estate. – И в этом случае была доказана связь всех участвующих в этой схеме лиц, по указанию которых компания уходила от налогов и выводила прибыль за рубеж. Таким образом, при доначислении налогов она оказалась фактически банкротом. То же самое было доказано и в отношении МИАН. Но все доказательства связанности компаний были собраны в уголовном процессе, тогда как сейчас законодатели хотят сделать это возможным в гражданской практике».

По словам Татьяны Каменской, управляющего партнера юридической компании «Каменская & партнеры», создание холдинговых структур или организаций, действующих под единой торговой маркой, является наиболее распространенным в области ритейла и девелопмента. Такая структура предусматривает ситуацию, при которой все активы числятся на балансе одного юридического лица, или основные средства взяты в аренду, а пассивы на другом юридическом лице, в случае банкротства которого кредитор лишится возможности обращения взыскания на имущество. Возьмите практически любого ритейлера и сравните название магазина и наименование юридического лица в чеке ККМ. В качестве примера Татьяна Каменская приводит банкротство входящего в группу «Банана-мама» ООО «Торговый дом «Триал». С начала 2008 года 194 иска подано к «Банана-маме» и «Триалу» в Арбитражный суд Москвы, претензии по искам составляют 965,9 млн. рублей. Суд уже постановил взыскать 67,4 млн. рублей по 29 искам. В связи с банкротством кредиторам теперь придется предъявлять требования в рамках дела о несостоятельности: процедура наблюдения по закону занимает до семи месяцев, но, учитывая более 200 кредиторов, она затянется до года.

«Банкротства МИАН и «Эльдорадо» часто приводят в качестве примеров банкротства отдельных компаний, связанных с большой группой компаний, – говорит Елена Трусова, руководитель группы по разрешению коммерческих споров Goltsblat BLP. – Я считаю, что критерий здесь должен быть один – закон. Если все процедуры были проведены в рамках закона, то претензий к компаниям быть не должно. Если нарушения были, то должны быть применены нормы ответственности, также установленные законом. Если опыт этих банкротств выявил какие-то недостатки законодательства, которые с точки зрения государства должны быть исправлены, то это вполне нормальный результат правоприменительной практики».

Принятие поправок к закону о банкротстве действительно может исправить определенные недостатки законодательства. В случаях, подобных делу ЗАО «МИАН», если суду удастся доказать наличие «родственной связи» между компаниями, он может обязать выплачивать долги банкрота все компании, входящие в группу.

«Ответственность материнской компании за деятельность дочерней структуры была и ранее предусмотрена в Гражданском кодексе. Но судьи могут обратить или не обратить на это внимание при рассмотрении дела, – говорит Омар Гаджиев. – Сейчас предлагается, чтобы суды при рассмотрении дела о банкротстве в обязательном порядке рассматривали возможность привлечения к ответственности материнской компании или другого аффилированного лица».

Как рассказал Омар Гаджиев, на самом деле при кредитовании компании, входящей в холдинг, как правило, кредитору всегда предоставляются гарантии материнской компании. Это общая практика. «Дочек», входящих в холдинг, просто так никто не кредитует. Но если обеспечительных мер у дочерней структуры все-таки не было, то именно на этот случай и были разработаны эти поправки. Однако материнская компания обязана отвечать по долгам своей дочерней компании только тогда, когда будет доказано, что эта головная структура давала прямые указания по деятельности «дочке», и эти указания привели к убыткам дочерней структуры и возможному банкротству. Если этих доказательств представлено не будет, то материнскую компанию нельзя заставить отвечать по долгам дочерней компании. Доказательствами могут считаться решение собрания акционеров, внутренние регламенты, общие бизнес-планы и пр. Но эти документы являются, как правило, внутренними документами компании, они нигде не публикуются. Поэтому доказать вину материнской компании сложно.

«Если в итоге в закон будут внесены поправки, позволяющие удовлетворять требования кредиторов из активов компаний, входящих в одну группу с должником, то это могло бы дать преимущества кредиторам, но, на мой взгляд, такое радикальное изменение законодательства, уравнивающее должника и компании, входящие в одну группу с ним, вряд ли произойдет. Наверняка будут какие-то оговорки и ограничения в применении этой «коллективной» ответственности», – считает Елена Трусова.

Банкрот по собственному желанию

Юристы уверены, что количество дел по банкротству в ближайшее время увеличится в несколько раз. Сейчас подобного рода дела уже начали поступать в арбитражные суды, причем этот поток на 30% больше, чем в 2007–2008 годах. Значительную часть исков составляют заявления о собственном банкротстве.

Например, в начале марта известная сеть книжных магазинов «Букбери» обратилась в Арбитражный суд Москвы с иском признать себя банкротом, поскольку не в состоянии расплатиться с издателями. «Наши долги перед поставщиками составили 150 млн. рублей, – рассказала Светлана Болдырева, пресс-секретарь «Раинко». – О реструктуризации долга договориться не удалось, поэтому мы вынуждены были подать иск о собственном банкротстве».

Предыстория банкротства такова. В декабре 2007 года компания купила сеть с достаточно большим долгом. «Раинко» вложила $7 млн. в развитие сети магазинов «Букбери». К 2008 году «Букбери» перестала быть убыточной.

«До кризиса прибыль сети составляла около 30 млн. рублей в месяц, – говорит Светлана Болдырева, – осенью 2008 года были перезаключены договоры об аренде. Арендные ставки были установлены в долларах, после падения рубля стоимость аренды в сумме выросла на 40%. Согласно концепции «Букбери», магазины должны быть расположены в центре города, поэтому «сменить прописку» и выехать из центра не представлялось возможным. После повышения ставок закрылся магазин «Букбери» на Тверской и два магазина в Санкт-Петербурге. Повышение арендных ставок и невозможность реструктуризации долга привели менеджмент компании к решению подать иск о собственном банкротстве».

Своих торговых площадей у «Букбери» нет. Получить долг поставщики смогут только за счет книжной продукции, оставшейся на складах. По требованию книжного издательства АСТ судебные приставы арестовали часть товара на стоимость 14 млн. рублей. Однако ясно, что погасить долги перед всеми кредиторами не удастся.

«К сожалению, в условиях дефицита ликвидности и неопределенности компании из области ритейла и девеломента оказываются в наиболее уязвимом положении, – говорит Татьяна Каменская. – Об этом свидетельствуют многочисленные банкротства торговых сетей и первое обращение в арбитражный суд с заявлением о банкротстве федерального девелопера ОАО «КИТ-Кэпитал», задолженность которого кредиторам составила 3,9 млрд. рублей, а стоимость имущества компании составляет 3,5 млрд. рублей».

Зачем компании самой объявлять себя банкротом? «Процедура банкротства приостанавливает начисление штрафных санкций за неисполнение денежных обязательств, – отмечает Омар Гаджиев. – Кроме того, при банкротстве можно договориться по-хорошему, когда «по-плохому» договориться не удается, чем многие компании и пользуются».

Главная выгода банкротства «по собственному желанию», по мнению Елены Трусовой, состоит в том, что должник в этом случае сам определяет момент начала рассмотрения заявления о признании себя банкротом, а потому может подготовиться к будущим событиям, привести в порядок отчетность, рассчитаться с работниками, упорядочить активы. Особенно актуально это для крупных холдингов. Если есть время подготовиться к банкротству, то такая подготовка может включать в себя и мероприятия по оптимизации активов внутри холдинга, и какие-то операции по распределению кредиторской и дебиторской задолженности между компаниями холдинга. Получается, что процесс банкротства можно сделать в большей степени запланированным и управляемым, чем в случае, когда заявление о признании должника банкротом подает кредитор.

Из примеров, приведенных выше, понятно: далеко не все кредиторы могут вернуть свои деньги при банкротстве должника. «Закон предусматривает следующий порядок погашения задолженности, – рассказывает Денис Быков, руководителя практики коммерческих споров и IP «Пепеляев, Гольцблат и партнеры». – Вне очереди за счет конкурсной массы погашаются требования кредиторов по текущим платежам преимущественно перед кредиторами, требования которых возникли до принятия заявления о признании должника банкротом. В первую очередь производятся расчеты по требованиям граждан, перед которыми должник несет ответственность за причинение вреда жизни или здоровью, путем капитализации соответствующих повременных платежей, а также компенсации морального вреда. Во вторую очередь производятся расчеты по выплате выходных пособий, оплате труда, выплате вознаграждений авторам по результатам интеллектуальной деятельности. В третью очередь производятся расчеты с другими кредиторами. Требования кредиторов по обязательствам, обеспеченным залогом имущества должника, удовлетворяются за счет стоимости предмета залога в установленном законом порядке. Что касается вопроса вероятности, то тут прогнозировать что-то весьма сложно, поскольку погашение задолженности зависит от наличия активов и в каждом случае индивидуально».

Насколько реально для кредитора получить долги с банкрота? Для ответа на этот вопрос требуется серьезное изучение реального положения дел предприятия-должника. Юристы рекомендуют заблаговременно изучить подноготную противника, чтобы решить, стоит ли игра свеч.

Если больной хочет жить, медицина бессильна

«Рыночные механизмы в России сформировались относительно недавно, даже флагманы рынка не могут похвастаться многолетней историей, хотя путь их становления сопровождали различного рода потрясения и угрозы потери бизнеса. Поэтому у российских предпринимателей сложилось четкое убеждение, что банкротство предприятий неразрывно связано с его ликвидацией и, как следствие, отказом в погашении задолженности, – рассказывает Татьяна Каменская. – Однако действующий в настоящее время Закон «О несостоятельности (банкротстве)» имеет ту же природу, что и законодательства о банкротствах, действующие на развитых рынках. Там процедура банкротства имеет первичной целью финансовое оздоровление предприятия, при котором банкрот не только не прекращает свою деятельность, но и выводит на рынок новые линейки продуктов и услуг, что позволяет ему впоследствии выходить на лидирующие позиции на рынке».

Одним из свежих примеров подобного оздоровления может служить история банкротства ГК «Самохвал». 6 февраля 2009 года «Самохвал» подала иск в Арбитражный суд города Москвы о признании себя банкротом.

«Первопричина проблем компании состояла в том, что изначально была выбрана достаточно агрессивная стратегия развития, – рассказывает Константин Кочерешкин, PR-директор ГК «Самохвал». – В 2006–2007 годах компания переживала бурный рост. Было привлечено большое количество кредитов. Эти средства были вложены в покупку недвижимости, в строительство ТРЦ. Если бы не кризис, мы расплатились бы с кредитами безболезненно. Но когда от нас потребовали досрочного возврата средств, стало тяжело. Чтобы удовлетворить требования кредиторов, пришлось продать часть непрофильных активов и вывести средства из оборота. Мы стали задерживать оплату поставщикам, значительная часть которых перестала поставлять товар, круг замкнулся».

Чтобы его разорвать, «Самохвал» выставила на продажу несколько активов. В пиковый момент кризиса задолженность «Самохвала» достигала 3,2 млрд. рублей. И хотя активы компании с лихвой перекрывали данную сумму, реализовать их оказалось совсем не просто. Потенциальные покупатели заняли выжидательную позицию. Их можно понять: зачем покупать объекты сейчас, если завтра их рыночная стоимость снизится еще больше? Поэтому «Самохвалу» пришлось закладывать большой дисконт, чтобы сделать свои предложения по-настоящему привлекательными. От реализации своих строительных подразделений компания получила 560 млн. рублей. Сделки с недвижимостью принесли еще 862,5 млн. рублей. Находясь в тяжелой ситуации, компания вынуждена была начать переговоры о продаже одного из самых ценных своих активов – 74% акций ОАО «Таганский мясоперерабатывающий завод». Все полученные средства были использованы для погашения долгов перед поставщиками, которые возобновили частичное снабжение сети «Самохвал» товарами. «Мы реструктуризировали задолженности, составили графики платежей. Поставщики поняли, что отдать старые долги мы сможем только тогда, когда появится новый товар. Более 200 поставщиков возобновили поставки в магазины, – говорит Константин Кочерешкин. – Мы можем прогнозировать объем выручки и ту часть, которая пойдет на погашение долга. Банки открыли кредитные линии, мы рассчитались с долгами, в магазины стал поступать товар, мы начали принимать людей на работу. Порадовало, что покупатель остался лояльным к нам».

Сегодня на балансе ООО «Самохвал» 37 супермаркетов (основной владелец – Дмитрий Кувшинов), помещения площадью около 50 тыс. кв. м и земельные участки в Москве и области.

«Ситуация с «Самохвалом» интересна тем, что в один день были поданы сразу несколько заявлений о признании должника банкротом, включая заявление самого должника, – говорит Елена Трусова. – Полагаю, что компания «Cамохвал», возможно, стремилась к тому, чтобы в юридическом смысле она сама выступала бы в качестве заявителя – инициатора рассмотрения дела о банкротстве, так как этот статус дает большую свободу маневра».

«Иск о признании себя банкротом был ответной мерой, предпринятой «Самохвалом» в ответ на враждебные действия двух мелких кредиторов, решивших обанкротить компанию, – говорит Константин Кочерешкин. – По прошествии времени можно утверждать, что наша реакция была правильной. Она позволила не допустить лавинообразный поток требований кредиторов. Людям нужно было время, чтобы осмыслить случившееся. Они все поняли правильно, и других претензий не последовало. 26 февраля мы полностью рассчитались с компаниями, которые подали к нам иски о банкротстве. Так как причина конфликта была устранена, кредиторы отозвали свои заявления. Сейчас в суде находится наш собственный иск. Если кто-то еще попытается подать к нам иск о банкротстве, у «Самохвала» будет право контролировать процесс».

Новые поправки к Закону «О несостоятельности (банкротстве)» обещают, что если должник добросовестно исполнил обязанность по подаче заявления о признании его банкротом, он получит благоприятные возможности договориться с кредиторами и провести финансовое оздоровление. У игроков рынка существуют опасения, что договор между кредитором и должником может стать методом давления на бизнес.

По мнению Омара Гаджиева, должник и сейчас может провести переговоры с кредиторами и добиться финансового оздоровления, предполагающего денежные вливания, которые происходят на определенных условиях при заключении договора между кредитором и должником. И этот договор действительно может стать предметом для передела собственности и давления на бизнес. Злоупотребления могут возникать при определении условий договора о финансовом оздоровлении. Кредитор может выдвинуть кабальные условия финансового оздоровления компании, например, отчуждение части имущества. Точно так же можно «слить активы» в пользу материнской компании, тем самым спасти свое имущество и обанкротить компанию. Злоупотребления могу быть с двух сторон – должника и кредитора, но они существуют и сейчас, поэтому можно предположить, что поправки вряд ли могут внести особые перемены в условия финансового оздоровления должника.