Почти все известные иностранные юридические фирмы, за редким исключением, объявили об уходе уже в марте 2022 года, указывает Андрей Гусев, управляющий партнёр адвокатского бюро Nordic Star. Международные игроки исторически открывали офисы в России, в первую очередь, для того, чтобы обслуживать своих глобальных клиентов (как правило, крупные транснациональные корпорации), напоминает Сергей Трахтенберг, партнёр, руководитель практики недвижимости и строительства, Nextons (ex-Dentons). И хотя со временем российские офисы «ильфов» (от англ. ILF - international law firm) налаживали связи и с местным бизнесом, от которого в итоге получали зачастую значительные объемы, первое место всегда сохранялось за обслуживанием глобальных клиентов, повторяет эксперт. Учитывая, что после начала СВО многие такие бизнесы объявили о прекращении инвестиций в Россию или вообще о скором уходе из страны, международные консультанты начали испытывать политическое давление как от них самих, так и от страховых компаний (профессиональная ответственность международных юрфирм обычно застрахована международными страховщиками на сотни миллионов долларов).
Доля российских офисов в глобальной выручке международных юрфирм всегда была очень небольшой, и когда глобальный клиент фирмы, обеспечивающий выручку в десятках юрисдикций, объявлял о выходе из России, юрфирма не могла не «поддержать» такого клиента, опасаясь испортить с ним отношения, соглашается Арташес Оганов, партнёр SEAMLESS Legal (SL Legal). Российский рынок редко оценивался более чем в 2-3% от общей выручки транснациональных юридических игроков, и особого смысла цепляться за Россию у них точно не было, поддерживает Рустам Алиев, партнёр практики недвижимости и строительства ALUMNI Partners. «Всё больше клиентов включались в санкционные списки, это делало невозможным оказание услуг и получение вознаграждения, – вспоминает он. – Затем – сложности с организацией работы по соблюдению санкций. Иностранные юридические фирмы или «ильфы», как принято их называть в нашей среде, обязаны были соблюдать санкционные режимы. Это возможно организовать и проследить, когда таких санкционных лиц несколько десятков (как это было после 2014 года), но практически нереально, когда их сотни и тысячи». «В итоге процесс ухода международных юрфирм приобрел эффект домино – как только очередная объявляла об уходе, ее непосредственные конкуренты на глобальном уровне в скором времени делали то же самое, – поясняет Сергей Трахтенберг. – В результате практически все подобные игроки ушли с российского рынка уже до конца 2022 года. Наша фирма Dentons ещё длительное время после начала СВО пыталась сохранить офис в России, но в какой-то момент (особенно после объявления об уходе с рынка большинства других крупных юрфирм) стало понятно, что это невозможно. Более того, быстро вводимые западными странами санкции, в том числе, запрет на инвестиции во многие секторы российской экономики, а, в конечном счёте – и вообще запрет (за редкими исключениями) на оказание европейскими консультантами юридических услуг российскому бизнесу, сделали продолжение работы иностранных юрфирм в России просто нереалистичным».
Источник: IBC Real Estate
Санкции сделали ведение бизнеса одновременно в ключевых юрисдикциях (ЕС, Великобритания и США) и России невозможным, убеждён Леонид Эрвиц, управляющий партнёр LEVEL Legal Services. «И, несмотря на то, что большие международные юридические фирмы хорошо зарабатывали в России, но их выручка здесь действительно составляла лишь малую часть от общего дохода по миру, и в этих реалиях выбор прост, – констатирует г-н Эрвиц. – Сравнив потенциальные потери от продолжения работы в России с потерями от санкций в ключевых юрисдикциях, компании приняли совершенно коммерческое решение выйти из юрисдикции, где это нанесло бы наименьший урон их общему доходу». «Ну и информация на западе, как и везде, распространяется не только на B2C, но и на B2B, – напоминает Владислав Забродин, управляющий партнёр CLS. – В итоге все юридические фирмы, если они демонстрировали присутствие или связи с Россией, оказывались в зоне достаточно жёсткого воздействия: с одной стороны – средств массовой информации, с другой – произошедших законодательных изменений, в соответствии с которыми сначала было запрещено оказывать практически любые услуги российским компаниям или компаниям с российскими бенефициарами, а после – разрешено было оказывать только услуги, связанные с судебными спорами. Сейчас тоже существуют достаточно жёсткие регламенты, каким образом можно «онбордить» или брать на обслуживание клиентов с российскими корнями. Например, в Великобритании, если к вам обратился клиент с российским происхождением, вы обязаны проинформировать об этом регулирующую организацию. Соответственно, для многих юридических фирм присутствие в России стало достаточно серьезной проблемой, даже, несмотря на то, что российский рынок всегда был очень значимым, особенно в той же Великобритании. Не стоит забывать и о том, что во многих компаниях были созданы комплаенс-департаменты, которые настроены на весьма консервативную трактовку законодательства и рисков, а на многих игроков реально давили их же собственные клиенты, спрашивая, почему те до сих пор не ушли с российского рынка. Прессинг был настолько жёстким, что многие юристы не просто ушли из России, а вообще прекратили оказывать услуги российским клиентам. Да, постепенно часть из них пересматривает свои позиции, но пока это достаточно сложный процесс, тяжёлый такой маятник, который только начинает раскачиваться в обратную сторону».
Давление на юристов было весьма изобретательным, в том числе весной 2022 года составлялись списки не ушедших из России фирм, попадание в которые очень негативно влияло на репутацию компании. «Ильфы» впервые в мировой истории были поставлены в такие условия, при которых сохранить объем работы в приоритетных для них западных юрисдикциях, одновременно сохранив российские офисы, стало, в самом деле, невозможным, поддерживает Денис Литвинов управляющий партнер Land Law Firm. Мало того: фирмы со штаб-квартирами за рубежом рисковали остаться без гонораров – отключение российских банков от SWIFT перекрыло переводы денег в Россию и из нее, напоминает Кирилл Никитин, руководитель дирекции юридической фирмы VEGAS LEX.
Параллельно сотрудничество с иностранными консультантами становилось рискованным для отечественных бизнесов и структур, особенно связанных с государственным сектором. «Многие крупные российские компании, особенно с госучастием, стали на фоне санкционной политики США, Великобритании и ЕС для международных юридических фирм «токсичными», и автоматически выбыли из числа существующих или потенциальных клиентов, – поясняет Юрий Аксёнов, партнёр Orchards. – Таким образом, в средне- и долгосрочной перспективе такой российский офис международной фирмы не только не мог бы поддерживать должный уровень генерации выручки, но и создавал бы дополнительные и серьёзные риски для работы в других регионах присутствия. Не в последнюю очередь – из-за кампании «культуры отмены» по отношению к России в целом. Разумеется, с таким положением дел партнерский состав международных юридических игроков мириться не стал». «Ну и тут нужно ещё всегда помнить о том, что бизнес юридических фирм (как и любого консалтинга) держится на репутации, – размышляет Влад Сурков, управляющий партнер юридической фирмы Platforma.Legal. – Последняя, разумеется, напрямую влияет на получение крупных проектов и, как следствие, экономическое благополучие бизнеса. Около двадцати лет назад, будучи сотрудником знаменитой (и огромной!!!) консалтинговой фирмы Andersen, я лично наблюдал, как из-за проблем в США от услуг компании в течение нескольких месяцев отказались сотни клиентов по всему миру, и фирма с ежегодным оборотом в 15 млрд долларов США и со 150 тысячами сотрудников исчезла с рынка буквально за несколько месяцев».
Международный консалтинговый «крупняк», чей бизнес далеко не в первую очередь зависит от России, просто счел репутационные риски утраты бизнеса в других странах слишком значительными и, очевидно, неприемлемыми для себя, соглашается г-н Сурков с коллегами. «И не будем забывать ещё о том, что, в большинстве своём, юристы принадлежат к либерально настроенной части городской интеллигенции, которая негативно восприняла события в России, – добавляет эксперт. – А, как показывает всемирная история, за идею человек готов пойти на многое. Ну и согласен с тем, что в какой-то момент у всего рынка включился стадный эмоциональный рефлекс – если сосед уходит, то почему здесь всё ещё остаюсь я?».
Источник: Land Law Firm
Страна советов
Отдельные юридические фирмы открывали офисы в Москве и Ленинграде ещё в СССР. «С 1989 года, — вспоминает Андрей Гусев. — Среди них — парочка англо-американских фирм, шведская Carl Swartling (которая впоследствии в результате слияния стала называться Mannheimer Swartling) и одна-две фирмы из континентальной Европы». «Salans, до крупного объединения с несколькими другими юрфирмами и смены бренда на Dentons, работала в нашей стране с 1991 года, – добавляет Сергей Трахтенберг. – И, несмотря на кризисы 90-х, а потом и 2008-го, продолжала бизнес в России в двух крупных офисах в Москве и Санкт-Петербурге».
При этом наиболее обсуждаемым на юридическом рынке стал всё-таки уход «большой четверки» (Deloitte, PricewaterhouseCoopers, Ernst & Young и KPMG) – эти игроки, хотя и специализировались на финансовых услугах, имели очень мощные юридические департаменты, поясняет Кирилл Никитин. Эксперт выделяет, кроме того, уход крупнейших международных Dentons, McKinsey, Beiten Burkhardt и др. «За компаниями, которые ушли, стояли известные международные бренды: Bryan Cave Leighton Paisner (Russia) LLP, Clifford Chance CIS Ltd., Международный правовой центр EUCON, C. Argyrou & Associates LLC, Herbert Smith Freehills и другие, – соглашается Андрей Завьялов, основатель LuxuryLegal. – Ну а за уходом «большой четвёрки» – PwC, EY, KPMG и Deloitte – последовали сокращения активности торгово-промышленных палат Франции, Италии и Германии. Присутствие иностранных игроков на рынке юридических услуг в России ведь действительно было, в первую очередь, связано с громкими судебными делами и исследованием новых сфер бизнеса. Это включало крупные инфраструктурные проекты и соглашения с государством и государственными корпорациями, финансирование ведущими банками России, транспортные и строительные инновации и так далее. Именно международные споры требовали участия высококвалифицированных иностранных партнёров вышеупомянутых компаний для придания веса и получения высоких гонораров. Кстати, безупречное знание иностранных языков и деловых обычаев исторически отличает «ильфов» от конкурентов на любых национальных рынках юридических услуг».
Однако сказать, что уход одних фирм стал большей потерей, чем других, всё-таки нельзя, подчёркивает Андрей Гусев. Просто глобальный тренд на «вход» в Россию сменился трендом на «выход», поясняет он. «Я бы тоже не стал выделять одну или несколько, – говорит Влад Сурков. – Самым важным стал не уход ведь одной, пусть и заслуженной фирмы, а то, что ушли все и исключительно быстро. Вот это событие практически уникальное, если угодно, историческое». «Ушли практически все, остались несколько немецких и итальянских фирм, которые работают исключительно со своими страновыми клиентами, по крайней мере, именно так они себя сегодня позиционируют, – поддерживает Владислав Забродин. – Что касается наиболее громких уходов, то, наверное, это Morgan Lewis, который до этого стал преемником Dewey & Leboeuf. Юристы разошлись полностью: часть уехала, часть перешли в другие фирмы. Вот это был один из наиболее значимых и давних игроков, который, к сожалению, действительно прекратил существование на российском рынке. Зачастую же формальный уход из России сопровождался созданием новых российских юридических фирм, которые, в свою очередь, сохраняли не 100% своего персонала, потому что часть сотрудников уезжала за пределы страны, и занималась оказанием услуг в странах ближнего зарубежья. Часть коллег продолжала оказывать услуги по российскому праву, но уже из других стран, например, выходы иностранных компаний с российского рынка частично сопровождались этими же фирмами или их новыми московскими подразделениями, с которыми они формально не были связаны, но, с точки зрения длительности и доверительности отношений, конечно же, были. В итоге выход с рынка российского представительства иностранной фирмы не всегда означал прекращение деятельности российских юристов, которая продолжалась под новым именем. При этом, можно было говорить и о том, что иностранная фирма по-прежнему взаимодействовала с новым российским юридическим провайдером и услуги оказывала через него».
Далеко не все международные юридические фирмы приостановили отношения с локальными командами, и некоторые пошли по пути подписания долгосрочных реферальных соглашений с вновь образованными на их базе фирмами в России, таким образом, сохранив партнерство, соглашается Элла Омельченко, партнер, руководитель практики недвижимости и строительства Better Chance. Эксперт предлагает разделить процесс последних двух лет, собственно, на «уходы» и «потери». «Да, ушли практически все глобальные юридические фирмы, все иные более мелкие юридические фирмы, связанные так или иначе с недружественными юрисдикциями, – продолжает г-жа Омельченко. – Да, наверное, нельзя говорить о том, что какие-то уходы были более громкими, чем другие. Я бы отметила, что все они были синхронизированы, произошли в течение какого-то короткого периода времени и сопровождались достаточно скупыми выверенными объявлениями, соответствующими запросу и конъюнктуре. То есть – без драматических дополнений в публичном пространстве».
Источник: IBC Real Estate
Спустя два с половиной года, когда бум ежедневных объявлений об уходах с российского рынка закончился, ощущения потери чего-то масштабного нет, поддерживает Рустам Алиев. Хотя бы именно потому, что международных юридических игроков заменили либо их же команды под новым брендом, либо иные, чьи команды так или иначе образуют наследие тех самых фирм, присутствовавших в России более тридцати лет. Другими словами, фирмы ушли, а люди остались, резюмирует г-н Алиев. «Большинство работали в России с начала 90 х, и «громким» стало именно одновременное объявление всеми фирмами об уходе, – соглашается с другими собеседниками CRE Арташес Оганов. – Констатировать потери я бы тоже не стал так категорично, многие бывшие офисы международных юрфирм действительно продолжают работать в том же составе под новой вывеской. За два года они смогли изменить формат взаимодействия со своими бывшими глобальными офисами, и ещё большой вопрос, действительно ли такой «великий исход» произошел? Безусловно, известные юридические бренды теперь не представлены на российском рынке, но некоторые компании полностью или частично релоцировали российские команды в офисы в других странах, откуда продолжают консультировать иностранных клиентов, в том числе, по вопросам, связанным с деятельностью в России. Российские команды других международных юрфирм, у которых офисы были многочисленнее, остались в стране, продолжая сопровождать клиентов уже под новым названием. У них тоже могла смениться вывеска – в результате продажи российского бизнеса новым инвесторам или ребрендинга, проведенного оставшимися иностранными акционерами. Ну и, кроме того, если открыть сайты теперешних российских – бывших международных – юридических фирм, на главной странице обыкновенно будет сообщение об эксклюзивном/стратегическом партнерстве с международными коллегами». «Nextons остаётся официальным партнером Dentons в России, что позволяет нам сопровождать проекты клиентов в любой точке мира», – делится Сергей Трахтенберг. – С момента основания в январе 2023 года Nextons продолжает успешно консультировать клиентов, как по российскому, так и по английскому праву, в том числе в рамках сделок по выходу иностранных инвесторов с нашего рынка (как на стороне продавцов – международных корпораций и иностранных компаний, так и на стороне покупателей – крупных российских инвесторов). Тем не менее, несмотря на очевидную преемственность между бывшими «ильфами» и вновь образованными «ньюльфами» (термин, обозначающий бывшие команды иностранных юридических фирм в России, от “newlf’ – new law firm), формат работы в виде независимой юрфирмы все же означает, что в случае необходимости привлечения юристов из иностранных юрисдикций, клиентам требуется проходить отдельные процедуры комплаенса в соответствующих зарубежных офисах иностранных юрфирм. Вместе с тем, невзирая на некоторые административные преграды, в остальном процесс взаимодействия остается достаточно слаженным, что позволяет нам эффективно консультировать клиентов не только по российским, но и трансграничным проектам».
Источник: LEVEL Legal Services
Загадочные вариации
Крупные высококвалифицированные команды сразу заявили о новой конфигурации, даже с прицелом на возможную собственную экспансию в соседние юрисдикции, повторяет Элла Омельченко. При этом некоторые коллективы международных юридических фирм создали новые бизнесы ещё задолго до событий 2022 года, уточняет Влад Сурков. Это позволило им, по крайней мере, избежать того стресса и необходимости лихорадочного принятия решений, через которые прошло большинство юристов два года назад.
Восьмой пакет санкций (регламент Совета ЕС 2022/1904 от 06.10.2022 года) практически полностью ограничил возможность оказания иностранными юридическими фирмами юридических услуг для резидентов РФ, напоминает Андрей Завьялов. В итоге у команд юридических фирм, которые уходили из России, среди основных вариантов доминировало всё-таки два-три. «Во-первых, некоторые иностранные партнёры получили гражданство РФ или вид на жительство и остались в управлении, – продолжает эксперт. – Ребрендинг же был обязательным, чтобы исключить санкционные риски и давление. Во-вторых, российские партнёры, которые получили иностранные дипломы и имели значительный опыт работы в иностранных юридических фирмах, стали более востребованными. Ну и, наконец, некоторые сотрудники покинули Россию в поисках портфелей на активно развивающихся рынках ОАЭ, Саудовской Аравии, Турции, Китая и других стран. Это, вероятно, было самым сложным сценарием, поскольку, помимо знания языка, образования и опыта работы в зарубежных проектах, таким экспертам нужно было планировать релокацию организационно и финансово, учитывая семьи и период адаптации». «Да, некоторые фирмы полностью покинули Россию, забрав вообще всех юристов в другие офисы, – вспоминает Леонид Эрвиц. – Другие ушли, но часть их команды осталась и создала собственную юридическую фирму, продолжая работать на российском рынке. Были и такие, где вся команда полностью осталась в России, просто сменив вывеску и продолжив работу».
В итоге почти никто не умер и не развалился, резюмируют собеседники CRE. «Одним из основных сценариев всё-таки была релокация ведущих юристов иностранных юридических фирм в их зарубежные офисы, – соглашается Андрей Гусев. – Совсем необязательно в головной, но – в один из крупных (например, в Дубай). Второй – то самое открытие на базе иностранной юридической фирмы новой российской фирмы (или двух), которая приняла бы к себе большую часть юристов и значительную часть клиентской базы. Третий — полное расформирование фирмы и её дезинтеграция, когда она распадается на множество команд, ни одна из которых не становится прямым преемником. Ярким примером последнего сценария является уход Mannheimer Swartling с российского рынка, не оставившей после себя конкретного преемника. Варианты, приведенные выше, имели, разумеется, и многочисленные различные комбинации (например, релокация некоторых специалистов плюс создание фирмы-преемника и т.п.)». Рустам Алиев сообщает, что его фирма в итоге постаралась максимально сохранить ключевую команду, клиентов и даже офис, открывшись под новым брендом. «Объединить же несколько команд юридических фирм экс-"ильфов" под одним брендом, как правило, было проще компаниям поменьше, – полагает эксперт. – По пути полного закрытия офиса и роспуска команды, к счастью, пошли действительно немногие».
Источник: CMWP
Такие игроки обыкновенно перевозили команды (включая экспатов, которые много лет работали в России) в другие офисы, в основном в Европе или в странах Ближнего Востока, поддерживает Сергей Трахтенберг. «Российские офисы остальных международных юрфирм предпочли отделиться от международной сети и после ребрендинга продолжить работу в России в качестве самостоятельных юрфирм – так называемых «ньюльфов», – продолжает г-н Трахтенберг. – По этому пути пошла и наша фирма, которая сменила бренд на Nextons (вместо глобального Dentons), сохранила почти всех своих юристов (за исключением экспатов) и продолжает успешную работу в стране».
Отдельные консультанты продолжают работать на основе реферальных соглашений с материнскими компаниями: в этом случае речь идет о создании автономной фирмы в России, когда юристы сохраняют сотрудничество с прежней головной компанией, которая передает российскому офису проекты, требующие экспертизы по национальному праву, соглашается Кирилл Никитин с другими собеседниками CRE. Это, кроме того, позволит командам оперативно вернуться к прежнему режиму работы под «старыми» брендами при изменении внешнеполитической ситуации и нивелировании связанных рисков. В остальных случаях, юристы зарубежных фирм смогли адаптироваться в «рульфах» (от RULF – Russian law firm), усиливая экспертизу российских компаний, в частности, в области международного права, добавляет он. «Но в большинстве своём команды бывших «ильфов» в российские «рульфы» не ушли, а сформировали свои фирмы, – парирует Арташес Оганов. – Мы, например, успешно провели трансформацию из локального офиса крупной международной юридической фирмы в независимую российскую под новым брендом, сохранив высокие международные стандарты качества оказания услуг и профессиональные ценности, сформировавшиеся за 30 лет работы фирмы в России».
В итоге, по словам Владислава Забродина, распределение на новой юридической карте оказалось примерно равномерным: треть игроков из бывших «ильфов» создали новые команды, треть перешла в новые, оставшиеся в России, и примерно треть уехала. «Рынок сильно изменился, произошли такие изменения и объединения команд, которые ранее невозможно было даже себе представить, – резюмирует Элла Омельченко. – Многие коллективы основали собственные юридические фирмы, другие пошли по пути юридических «бутиков», часть команд релоцировалась в другие юрисдикции. Вообще, когда иностранный бизнес начал массово уходить из России, это дало очень мощный импульс для локализации того значительного опыта и экспертизы, которая у нас была. Для многих оставшихся на российском рынке команд открылось окно возможностей, особенно с учетом разворота экономики на восток».
Источник: ALUMNI Partners
Бизнес без акцента
За два года российский юридический рынок изменился полностью, соглашается Владислав Забродин. «Все помнят, что раньше у нас были «ильфы» и «рульфы», которые с ними конкурировали, а ещё – такой менее бизнес-ориентированный юридический рынок, связанный либо с частно-практикующими адвокатами, либо с нерегулируемым сегментом нишевых фирм, – поясняет он. – Естественно, эти нишевые фирмы и адвокаты остались, на смену «ильфам» пришли «ньюльфы». Думаю, что в этой ситуации услуга юридического бизнес-консалтинга станет более однородной, сами правила и система оказания услуг будут унифицироваться. Если раньше считалось, что иностранная юридическая фирма по умолчанию гарантирует более высокое качество оказания услуги, то сейчас на рынке – тотальный хаос как с точки зрения качества оказания услуги, так и с точки зрения системности подходов, и даже, к сожалению, этики ведения бизнеса». «Все смешалось в доме Облонских, – вздыхает Влад Сурков. – И без того пёстрая наша карта стала ещё более пёстрой. Сейчас мы наблюдаем этакий парад суверенитетов юристов и юридических фирм. С учетом того, что вместе с международными юридическими фирмами ушли и международные рейтинги, понимания того, кто есть кто, стало значительно меньше. Да, фирмы, возникшие на месте ушедших международных бизнесов, прикладывают титанические усилия, чтобы убедить и клиентов, и рынок в целом в том, что изменилась только вывеска, а люди, их квалификация, модель работы остались неизменными. Это, конечно же, справедливо только отчасти, но клиенты не без удовольствия на это ведутся. Ведь большинству хочется стабильности, особенно в период глобальной турбулентности».
Указанные трансформации, существенно изменившие рынок внешне, не оказали критического влияния на его содержание, парирует Кирилл Никитин. Вновь образованные «ньюльфы» во многом сохранили позиции на рынке, и продолжают работать с традиционными клиентами. Однако некоторая часть рынка, в пределах 10-15%, всё-таки перешла к отечественным консультантам. «Правило о том, что незаменимых не существует, в очередной раз подтвердилось: рынок моментально перестроился и никакой трагедии от ухода «ильфов» не случилось», – добавляет Юрий Аксёнов.
Сергей Трахтенберг подчёркивает: в любом случае, именно «ньюльфы», располагая наиболее квалифицированными и опытными юристами, работают над самыми крупными в России проектами. Выбор «ньюльфов» очевиден и на фоне всё ещё продолжающихся выходов иностранных инвесторов из российских активов. «Подавляющее большинство таких сделок закрываются по английскому праву, а «ньюльфы» здесь имеют многолетний опыт работы, – поясняет он. – Они же и делают все возможное, чтобы удержать наиболее ценные кадры, продолжая работу в соответствии с высокими стандартами оказания юридических услуг, которые предъявляются в рамках международных юрфирм. Соответственно, российские клиенты, которые за эти годы привыкли к такому качеству от глобальных игроков, продолжают и будут продолжать пользоваться услугами «ньюльфов» для наиболее сложных и крупных проектов, нанимая тех же самых юристов, как они делали до этого».
Источник: CLS
Русский пир
В случае же с историческими «рульфами» на юридическом рынке не изменилось практически ничего, считает Рустам Алиев. Даже те, которые смогли собрать некоторые осколки команд «ильфов», пытаясь пополнить свои практики их экспертизой, всё равно в большинстве своём не могут стать полноценными конкурентами крупным многопрофильным командам с международной школой, умеющим слаженно работать по мультипрактикальным комплексным проектам как единый механизм, убеждён эксперт. «Но ещё задолго до ухода иностранных фирм ведущие российские юридические фирмы были достойными, равными конкурентами, – парирует Андрей Гусев. – А сейчас, когда команды перемешались, сложно выделить кого-то исключительно по принадлежности к определенной категории. Оценивается не происхождение команды, а её профессионализм и навыки. История фирмы уже не играет такой значимой роли, как её текущий уровень компетентности и качество предоставляемых услуг».
Однако преобразование большого количества бывших иностранных юридических фирм в новые российские, отличающиеся по направлениям деятельности, количеству юристов и партнёров, безусловно, повлекло переформатирование и передел рынка юридических услуг, убеждена Элла Омельченко. «Посмею здесь несколько вольное (но, полагаю, доходчивое) сравнение из мира ветеринарии, – размышляет Влад Сурков. – Одни врачи лечат игуан, другие – лошадей. Так вот, у так называемых «рульфов» и «ильфов», многие из которых сейчас позиционируют себя как «ньюльфы» действительно многие-многие годы были разные ниши, разная клиентура. С учетом того, что бывшие «ильфы» сохранили своих юристов и клиентов, в значительной степени это разделение сохраняется. При этом необходимо понимать, что «разная клиентура» и «разные ниши» вовсе не означают принципиально разный экономический результат. Многие чисто российские фирмы задолго до событий 2022 года имели большую клиентскую базу, и были исключительно успешными. И напротив – далеко не все «ильфы» могли похвастаться тем же».
Источник: IBC Real Estate
Специалисты из «ильфов» по-прежнему имеют тесные связи с представителями крупных корпораций и банков, а, как известно, личные контакты часто оказываются важнее рейтингов и опыта, напоминает Андрей Завьялов. «Можно сказать, что в тендерах побеждают те, кто знает не только нормы права, но и потребности клиента, – делится г-н Завьялов. – Торговые связи с другими рынками продолжают развиваться и укрепляться в некоторых направлениях, и преимущества бывших команд иностранных консультантов действительно очевидны. Они, повторюсь, свободно владеют иностранными языками, знакомы с деловыми обычаями, прецедентами и уникальными решениями своих коллег. У «ильфов», помимо работы с брендами, постоянно проводились и так называемые мозговые штурмы, совещания, круглые столы, а также внешнее обучение партнёров и ключевых сотрудников иностранными командами из головных структур или выездное обучение за границей. Сейчас, конечно, всего этого не хватает: именно международный обмен знаниями и передовым опытом позволял экспертам более широко взглянуть на текущие и будущие проблемы, обобщить практику и представить структурированные отчёты. В России же отчётность и учёт времени работы с клиентами развиты слабо. Это можно увидеть по практике взыскания судебных издержек и по спорам об оказании юридических и других консалтинговых услуг. В общем, о полном равенстве пока, в самом деле, говорить рано, хотя и преимущество иностранных консультантов уже не так очевидно, как раньше».
Границы между «ильфами» и крупнейшими «рульфами» размывались уже на протяжении последних нескольких лет, поддерживает Арташес Оганов: крупные «рульфы» обладали сопоставимым уровнем экспертизы и часто нанимали юристов с опытом работы в международных фирмах. Очевидно, что теперь эти границы стали еще условнее. Однако таких «рульфов» даже сейчас – единицы, и стоимость их услуг уже давно сопоставима с расценками, предлагаемыми российскими офисами некогда глобальных фирм, уточняет г-н Оганов. «Освободившуюся после ухода международных бизнесов нишу активно осваивают как «ньюлфы», так и давно существующие российские юридические фирмы, – соглашается Юрий Аксёнов. – И у тех, и у других накоплено достаточно опыта и компетенций, поэтому конкуренция на рынке довольно острая. При этом «ньюлфы» в операционной деятельности теперь лишены «зонтика» глобальной фирмы: нет сильного бренда, нет финансового плеча, нет прямой связи с иностранными офисами. Такое положение дел оказывает на них дополнительное давление, заставляя искать новые решения – например, проявлять большую гибкость в ценообразовании или привлекать в свои команды партнеров и юристов из российских фирм».
Источник: Better Chance
Велят делиться
«Ньюльфы» удержали свое положение среди топовых юридических фирм, оказывающих услуги крупному бизнесу, резюмирует Рустам Алиев. Сохраняется на рынке всё-таки и изначальное разделение на российские юридические фирмы и иностранные. «Хотя мы и все теперь являемся российским бизнесом, – отмечает он. – Экспертиза по наиболее сложным вопросам, которая продолжает концентрироваться в наших компаниях, а также стандарты сервиса и корпоративной культуры, привитые «ильфами», делают нас действительно уникальными».
«Ньюльфы» переняли как корпоративную культуру западных фирм, так и подход работы с клиентами, что по-прежнему позволяет предоставлять высочайший уровень услуг, несмотря на скромный срок существования на рынке в качестве самостоятельного бренда, поддерживает Леонид Эрвиц. «Фирмы, которые работали в России много лет, ушли, и на их место пришли новые, создавая, так называемое, "level playing field" — равные условия для всех участников, резюмирует он. – Это усилило конкуренцию, превратив её в игру всех против всех. И даже те клиенты, которые ранее были недоступны для некоторых юридических фирм, потому что обслуживались только фирмами из Magic Circle, теперь доступны для всех».
Учитывая, что количество трансграничных проектов, для реализации которых и было необходимо вовлечение офисов в разных юрисдикциях с 2022 года резко снизилось, а российские юридические фирмы давно имеют и успешно развивают опыт работы с коллегами из других стран, рынок продолжит переформатироваться, говорит Владислав Забродин. «И период этот крайне интересен: у коллег, вышедших из иностранных юридических фирм, возникает возможность очень быстро пройти тот путь, который многие российские фирмы проходили за более длительный промежуток времени, – добавляет он. – Путь этот всегда очень непростой, потому что требует не просто принятия конкретных решений в конкретный момент времени, но балансировки между долгосрочными и краткосрочными целями и понимания этих целей. Доход этих новых фирм, особенно на начальной стадии, был достаточно высок, в том числе потому, что выходы иностранных компаний оплачивались по почасовой ставке. Но как эта ситуация будет разворачиваться дальше, что произойдет с запросом на юридические услуги, как геополитика будет влиять на деятельность и доходность фирм – вот эти вопросы намного более сложные и интересные».
В итоге расстановка сил и условия работы, с одной стороны, стали более равными, с другой – в силу того, что каждая компания на рынке принимает самостоятельные решения, условия не уравнялись, но, скорее, перераспределились. «Кто-то встал под большой крупный финансовый бренд, кто-то, благодаря связям, работает с конкретными игроками на рынке и фокусируется только на этих бизнесах, кто-то работает без доминантных клиентов на рыночных условиях, – перечисляет Владислав Забродин. – В общем, рынок разнообразен, и говорить о том, что условия теперь у всех нас одинаковы, некорректно. Конечно же, они весьма и весьма отличаются, но это период становления, так что будет интересно следить за развитием ситуации. Сейчас все компании бьются за свой кусок рынка. Да, «рульфы», существующие на рынке 15, 25 или даже 30 лет, сохранили основные принципы и подходы, тогда как новые же игроки во многих смыслах являются спонтанными, теми, кто ещё только вырабатывает свою модель. Если раньше «ильфы» работали по иностранным лекалам, то сейчас они больше не доминируют. Возможно, в течение полутора-двух лет мы увидим совершенно новый, изменившийся рынок. Что же касается частнопрактикующих адвокатов или юристов из нишевых фирм, то и у них своя система работы, которая далеко не всегда пересекается с подходами бизнес-фирм. Но это вопрос, который либо требует регулирования, либо будет унифицироваться очень долго. И даже если, в конце концов, мы все станем членами Федеральной палаты адвокатов и будем работать по правилам адвокатских образований, все равно подходы к работе бизнес-фирм и нишевых фирм будут значительно отличаться».
Источник: IBC Real Estate
Элла Омельченко также отмечает изменение подхода к юридическому консалтингу. «Мне кажется, что юристы (теперь как собственники своего бизнеса) где-то лучше стали понимать своих клиентов, – поясняет г-жа Омельченко. – За счёт значительного ускорения всех процессов, юристы тоже теперь работают на высоких скоростях. Даже небольшое промедление может быть фатально для проекта, например, закроется какое-то окно возможностей, появятся дополнительные регуляторные ограничения и др. У бизнеса сегодня нет времени на долгое принятие решений, соответственно, юридический продукт должен быть практичным, эффективным, качественным и вовремя доставленным. Санкционное давление и контрсанкции поставили перед крупным бизнесом новые правовые вопросы. Юристы, повторюсь, идут в ногу со своими клиентами и также находятся в поиске новых бизнес-возможностей, включая открытие новых юрисдикций, поиски локальных партнеров, поиск и создание новой собственной платежной инфраструктуры, которая помогает в условиях санкционного давления выстраивать новые собственные или партнерские сети отношений».
Юридический рынок стал намного более конкурентным, поддерживает Андрей Гусев: происхождение бизнеса уже не имеет такого значения, как два года назад. «Еще до ухода иностранных юристов на российском рынке наблюдалась перекрестная конкуренция между иностранными и российскими фирмами, – соглашается он с коллегами. – Иностранные фирмы успешно обслуживали российских клиентов, и наоборот, российские юрфирмы активно привлекали иностранных клиентов и успешно их обслуживали. В результате рынок уже был достаточно перемешанным. После ухода иностранных юридических фирм это перемешивание стало еще более заметным. И да, сейчас лидерами априори становятся именно сильные фирмы, имеющие сильные команды – вне зависимости от происхождения».
За последние десять лет не было ни одного года, когда можно было бы говорить о том, что юристам стало жить легче, а конкуренция – снизилась, констатирует Арташес Оганов. «Теперь «пирог» стал ещё меньше из-за ухода большинства иностранных клиентов, которые исторически обеспечивали существенную долю в выручке, – резюмирует он. – К традиционной конкуренции между юрфирмами также добавляется конкуренция с юридическими департаментами, центрами правовой экспертизы/центрами компетенций больших гигантов, т.е. собственными юридическими фирмами клиентов. Усиливающуюся конкуренцию надо воспринимать как данность и по этому поводу сильно не расстраиваться, концентрируя усилия на повышении качества услуг, выстраивании доверительных отношений, улучшении клиентского опыта, привлечении лучших кадров в команду, инвестициях в постоянное обучение и развитие. Мы за конкуренцию, но мы уверены, что конкуренция должна быть в качестве оказываемых услуг, в решении сложных задач, а не в демпинге по цене».
Источник: VEGAS LEX
Человеческая комедия
Через два года у российских юристов, если не утрачен полностью, то затруднен доступ к глобальной сети офисов и контактов – в тех случаях, когда иностранные фирмы были большими и имели офисы во многих странах мира, резюмирует Андрей Гусев. Также почти потерян доступ к банкам данных и формам документов таких фирм, к подпискам на актуальные новости и рассылки, а также к зонтичным страховкам профессиональной ответственности. Нет больше и финансового плеча (долгового финансирования) головного офиса, на которое можно было опереться, скажем, при временном кассовом разрыве. Нет, кроме того, общих тренинговых программ, общих семинаров по обмену опытом и лучшими практиками. И, наконец, нет всё тех же программ стажировок в иностранных офисах. «Потеряв сеть «сестринских» офисов глобальной инфраструктуры, мы также вынуждены выстраивать собственную сеть локальных партнеров в других юрисдикциях, – соглашается Элла Омельченко. – Надо отметить, что эта адаптация идет семимильными шагами, мы довольно успешны по обоим направлениям, и такие «потери» стали в некотором роде достижениями».
Арташес Оганов отмечает, что на поиск консультантов в международных юрисдикциях стало уходить намного больше времени.. «Если раньше это был вопрос одного звонка коллеге в другом офисе, то в первое время тратилось достаточное количество ресурсов на поиск подходящих юристов, – вспоминает эксперт. – Но сейчас это уже, скорее, вопрос решенный. Также вынужден признать, что на рынке действительно сформировался негативный тренд на демпинг и, соответственно, качество оказания услуг. Но юридическая услуга – это профессиональная услуга и глубокая экспертиза. Коллегам необходимо помнить об этом в процессе выбора конкурентных инструментов. Сделать дешевле можно, но никто не отменял правила треугольника Хопкинса – тогда будет либо очень долго, либо некачественно». «Если раньше «рульфы» и пытались конкурировать с «ильфами», то другая часть рынка даже не рассматривала такой вариант, – добавляет Владислав Забродин. – Существенным образом сократился и объём работы от иностранных клиентов. И это, как следствие, повлияло вообще на весь рынок и на тот подход, который определял систему закупки юридических услуг. Как правило, российские клиенты тушат пожар, который уже начался, в то время как иностранные клиенты стремятся его не допустить. Иностранные компании закупают юридические услуги как некую дополнительную страховку к своей деятельности, а вот российские игроки, напротив, рассматривают юридические услуги как дополнительные затраты».
Однако самое важное, что было утрачено с уходом иностранных игроков – люди, считает Леонид Эрвиц. «Уехало много опытных, талантливых юристов, включая экспатов, – поясняет он. – Да, осталось тоже много: квалифицированных специалистов, которые сформировали новые юридические фирмы и заново запускают рынок».
«Битва за таланты» становится всё более жёсткой, поддерживает Элла Омельченко. В итоге юридические фирмы усиливают взаимодействие с вузами. Такое сотрудничество стало проактивным, и получило новый вектор: помимо стандартных стажировок и лекционной работы, компании готовы делиться с будущей сменой взглядом на другие аспекты работы, а именно – запускать тренинги по софт-скилс, уделять большее внимание HR-аспектам, по-новому подходить к организации офисного пространства и др. «В краткосрочной перспективе уход иностранного консалтинга повлиял на рынок, но вот в среднесрочной и долгосрочной эквилибриум будет восстановлен, – прогнозирует Леонид Эрвиц. – Уже сейчас, по прошествии двух лет, мы видим некую стабилизацию юридических команд. Изменившиеся условия отразились на российском юридическом рынке двумя важными приобретениями. Во-первых, атмосфера новизны. Появились новые возможности для работы над сложными проектами и сотрудничества с ранее недосягаемыми клиентами. Эта новизна принесла азарт и своего рода ренессанс юридической профессии. Рынок, как говорится, очистился, и теперь можно заново строить что-то уникальное, помогая российским клиентам без оглядки на ограничения, навязанные штаб-квартирами за океаном».
Формального неравенства между иностранными и российскими бизнес-юридическими фирмами больше нет, предъявлены новые условия конкуренции, поддерживает Владислав Забродин. «Когда перед вами полностью перемешанный и заново выстраиваемый рынок, возникает набор факторов, которые вы можете для себя использовать как конкурентное преимущество, – поясняет он. – Сейчас появилось множество ниш и возможностей, и они могут быть использованы абсолютно всеми игроками».
Источник: Land Law Firm
Дайте два
Безусловно, старые-новые российские игроки теперь более независимы в принятии решений, соглашается Андрей Гусев. «Мы получили возможность создать лидирующую российскую фирму по лучшим мировым лекалам, при этом самостоятельно определяя стратегию развития и параллельно участвуя в формировании нового рынка, – поясняет Рустам Алиев. – Теперь, когда мы независимы от большого трансатлантического бренда, все решения принимаются здесь, что обеспечивает скорость развития бизнеса, большую прозрачность для наших юристов, и максимальную гибкость в отношениях с клиентами. Кроме того, старым-новым командам подарено ещё большее осознание ценности людей: клиентов и коллектива – от секретарей до партнеров. В итоге мы видим большую вовлеченность сотрудников во все процессы, происходящее нас очень сплотило». «У нас создалась уникальная команда, уникальное объединение профессионалов по разным направлениям под новым брендом, – делится Элла Омельченко. – Ранее представить именно такую комбинацию было невозможно. Это весомый плюс: всё-таки наш бизнес глубоко персональный, зависит от личных качеств и экспертизы конкретных людей, поэтому сохранение такой экспертизы в рамках одного бренда – самое главное приобретение». «Именно сейчас топ-менеджмент российских юридических фирм осознал, что мы формируем рынок, – убеждён Арташес Оганов. – И именно от наших действий будет зависеть, как этот рынок будет работать, и именно мы – все вместе – несем ответственность за это будущее. На примере нашей фирмы могу отметить, что пул российских клиентов вырос в несколько раз. Возможно, находясь в рамках международного альянса мы бы меньше инвестировали в развитие российского портфеля, ограничиваясь текущим потоком работы. Увеличение же портфеля российских клиентов, на которое мы сделали упор в 2018-2021 гг, как показали события 2022 года, стало стратегически верным решением и позволило команде не столь сильно просесть после «великого исхода» иностранных компаний. В итоге нам удалось не только сохранить всех ключевых клиентов, но существенно расширить клиентскую базу, что обеспечило хорошие финансовые результаты фирмы даже, несмотря на турбулентный рынок. Самостоятельное плавание открыло горизонты новых возможностей, но, в то же время, пришла абсолютная ответственность за каждое принятое решение. Мы были готовы к этому при запуске новой фирмы, но груз заметно потяжелел. Подход, когда в команде были «партнеры на зарплате» ушел в прошлое, теперь каждый партнер – совладелец бизнеса и поставил «собственную шкуру на кон».
Источник: Orchards
Арабское золото
Российским игрокам помогает и то, что заметных выходов юристов из дружественных стран так и не произошло. «Кажется, был выход одной китайской фирмы, но еще до 2022 года, – вспоминает Андрей Гусев. – Смысла к нам выходить нет: российский рынок юруслуг развит, специалисты оказывают высококачественные услуги, конкуренция высока как никогда».
Элла Омельченко отмечает, что несколько новых имен – юридических фирм из «дружественных» юрисдикций, прежде всего из стран Middle East – всё-таки вышли. Эксперт, кроме того, говорит об активности коллег из КНР и Гонконга, которые стараются наладить с российскими командами «стабильные партнерские отношения». В конце мая этого года юридическая фирма из ОАЭ, Habib Al Mulla & Partners, открыла офис в Москве, сообщает Леонид Эрвиц. В свою очередь, китайские коллеги заходят на рынок через партнерства с российскими юридическими фирмами, добавляет Арташес Оганов. Есть и отдельные партнёры, которые интегрируются в российскую практику, например, специалисты из Китая, Индии, Венгрии, Марокко и других стран, перечисляет Андрей Завьялов. Итальянские эксперты также продолжают успешно сотрудничать с Россией, несмотря на санкции.
Однако сколь-нибудь значимой экспансии юридических фирм из дружественных стран (прежде всего, Китая и других стран БРИКС) не наблюдается по понятным причинам: «их» крупный бизнес в Россию с масштабными инвестициями не торопится, указывает Юрий Аксёнов. «Я также что-то слышал про планы некоторых китайских фирм, но пока мы не видим существенных изменений, – поддерживает Рустам Алиев. – Намного более интересная тенденция – наоборот, открытие офисов российских юридических фирм за рубежом. Мы следуем классической формуле международных юр фирм: follow your client – именно так развивались все американские и английские фирмы. Мы делаем то же самое и, например, уже открыли офисы в Казахстане и ОАЭ. Время покажет, пока большинство новообразовавшихся фирм устойчиво держатся на плаву, но я не исключаю как новых объединений и слияний в будущем, так и отпочкования небольших команд, которые захотят попробовать развиваться самостоятельно.
У российских компаний сейчас хорошая возможность развиваться на международном рынке, используя различных провайдеров, а также принимая во внимание тот факт, что далеко не все крупные иностранные игроки готовы оказывать услуги именно российским компаниям, соглашается Владислав Забродин. При этом игроков, которые в принципе могут оказывать такие услуги, не так мало. «Однако выходы в иностранные юрисдикции самостоятельным образом, например, открытие офиса в ОАЭ, носит скорее номинальный или финансовый характер и вряд ли составит конкуренцию местным игрокам, – подчёркивает г-н Забродин. – Поэтому я бы не стал сейчас говорить о том, что российские фирмы реально выходят за свои страновые границы с точки зрения открытия офисов». Впрочем, российские юристы до сих пор успешно выходят на рынки даже оффшоров, отмечает Андрей Завьялов, – хотя последние фактически потеряли привлекательность для большинства компаний из России. «Отдельным большим направлением в нашей работе, которое уже дает плоды, является так называемый «поворот на восток», – сообщает Арташес Оганов. – Совместные мероприятия с китайскими, индийскими, африканскими, иранскими, гонконгскими, ближневосточными фирмами повышают нашу узнаваемость на новых рынках и приводят новых клиентов, которые заинтересованы в открывающихся возможностях».
Источник: Platforma.Legal
Я, конечно, вернусь
Определяющим фактором для российского юридического рынка остаётся, очевидно, геополитическая ситуация, констатирует Кирилл Никитин. Так, в случае снижения международной напряженности иностранные консультанты смогут органично вернуться на рынок, например, использую инфраструктуру «ньюльфов».
Влиять на расстановку сил будет и возможность условного среднего клиента оплачивать юридические услуги. «Большинство иностранных игроков уже вышли, поэтому будем наблюдать борьбу существующих фирм за новых и текущих клиентов, – прогнозирует Владислав Забродин. – В последние полтора года стоимость юристов росла, и очень часто неоправданно, потому что многие юридические компании скупали профессионалов по рынку, предлагая весьма высокие зарплаты. При этом, многие из этих юристов нацелены не на генерацию клиентов, а на выполнение работы. Сейчас же основной ценностью юриста станет именно способность генерировать новых клиентов. Поэтому те компании, которые смогут сфокусироваться и правильно выстроить систему генерации, удержания и взаимодействия с клиентами, наверное, будут иметь определенное преимущество, как и те, которые смогут оказать некие новые услуги. Рынок будет продолжать меняться за счет того, что будут появляться новые объединения юристов, какие-то наверняка исчезнут. И пройдет еще не менее полутора-двух лет, прежде чем, мы сможем говорить, что вот он — новый юридический рынок, на котором игроки уже прошли определенный путь первоначального становления».
Юридическая карта будет трансформироваться по мере усиления экономической неопределенности, санкционного давления и других факторов, поддерживает Элла Омельченко. Для сегмента коммерческой недвижимости сохраняется потребность в сопровождении крупных инвестиционных проектов, например, развивающихся по модели КРТ, а также масштабных инфраструктурных проектов, которые связаны со строительством магистралей, дорожных сооружений, аэропортов и портов. В этой части есть запрос на поддержку крупных инвесторов, девелоперов и финансовых институтов. Эксперт также отмечает спрос на складские помещения и офисную недвижимость с ростом сделок по приобретению, либо строительству таких объектов. Г-жа Омельченко, кроме того, говорит об увеличении строительных и инфраструктурных споров в международном арбитраже. «В этой части мы активно взаимодействуем с практикой разрешения споров и арбитража, – продолжает она. – И, конечно, констатируем и тренд на рост споров в сфере строительства и инфраструктуры, вызванный нарушенными цепочками поставок в сфере строительства в целом. Думаю, что такие споры, в основном с иностранными подрядчиками, будут в активной фазе ещё какое-то время».
Источник: LEVEL Legal Services
Банковское дело
Пока у бизнеса есть деньги и хотя бы среднего уровня уверенность в завтрашнем положительном инвестиционном климате – он будет развиваться, а для развития всегда требуются услуги юристов, убеждён Денис Литвинов. «Напомню, что, несмотря на события последних пяти лет (пандемия, СВО) мы не видели каких-то знаковых закрытий юридических фирм (не берем в расчет исход «ильфов»), банкротств или массовых сокращений сотрудников, – продолжает эксперт. – Всё большее значение будут приобретать юрфирмы, которые смогут дать комплексный продукт – и с точки зрения отраслей права, и с точки зрения рабочих юрисдикций. Возможно, мы увидим сокращение мега-востребованных, а поэтому раздутых за последние несколько лет, практик, но вряд ли, снова же, это окажет какое-то негативное влияние на рынок в целом. Скорее всего, будет происходить плавная переквалификация юристов из одной отрасли в другую. Ну и, безусловно, уже в ближайшие годы юрфирмам нужно быть готовым к приходу в отрасль ИИ. Те, кто сможет максимально быстро и эффективно «подружить» с ним текущие традиционные процессы оказания услуг – выйдут в лидеры».
Крупные банки и государственные корпорации уже давно и активно разрабатывают технические и организационные решения для разрешения юридических споров, вопросов страхования, кредитования и повседневных задач, связанных с недвижимостью, перечисляет Андрей Завьялов. «МФЦ, «СберПраво» и корпорация МСП вкладывают значительные средства и конкурируют за каждого клиента, особенно в регионах, – добавляет г-н Завьялов. – Министерство юстиции разработало и внедряет государственную платформу для оказания бесплатной юридической помощи. К сожалению, в указанных процессах роль адвокатских палат и нотариальной палаты остаётся крайне пассивной, что часто приводит к отставанию отрасли и юридического сообщества от современных реалий, когда многие процедуры упрощаются, а ручной труд заменяется усилиями современного программного обеспечения и искусственного интеллекта. С другой стороны, ведомства впечатляют своими возможностями для компаний и граждан. Например, эффективно существуют картотеки судебных дел, электронные сервисы «Госуслуги», цифровые решения Росреестра и ФНС России. Ожидаем подобной положительной динамики от государства и государственных корпораций в ближайшие 5 - 10 лет. Возможно, придём к упрощению 20–25% бюрократических и правовых процедур, таких, как получение лицензий, услуг ГИБДД, таможни, банковских услуг – буквально нажатием пары сенсорных клавиш. Однако для серьёзных и узкоспециализированных задач, таких как интеллектуальная собственность, налоги, аудит, вопросы персонала, инфраструктурные проекты, экономические преступления, вопросы страхования и банковского финансирования, роль квалифицированных отечественных юристов и адвокатов будет лишь возрастать. Качество специалистов потребует новых форм обучения, опыта и решений. Поиск решений, полагаю, партнеров из КНР и Средней Азии даст неожиданные феноменальные результаты, как это было в период первой и второй промышленной революции XVIII-XIX вв».
Арташес Оганов соглашается: прогнозы развития отрасли предполагают дальнейшее углубление специализации юридических фирм, диджитализацию в сфере консультирования, а также активное внедрение искусственного интеллекта и аналитических платформ для увеличения скорости оказания услуг. Однако пока рынок юридических услуг пока только стоит на пороге этих преобразований, и ещё даже не занёс ногу.
Влад Сурков убеждён, что отрасль должна одновременно развиваться в двух совершенно разных направлениях. С одной стороны – это резкое сокращение количества существующих фирм и их укрупнение, с другой – мощный рост фриланса. «Что касается укрупнения: в нашей стране нет ни одной фирмы, штат юристов которой превышал бы 200 человек, – напоминает эксперт. – Российсикий рынок – это пёстрый ковер из сотен мелких фирм. Причем я посмею назвать мелкими даже самые крупные из них. Это не может не отражаться на уровне доверия к отдельным фирмам и к профессии в целом. Рынку отчаянно нужно несколько своего рода «маяков» – крупных универсальных фирм, в которых количество профессионалов исчислялось бы многими сотнями, при этом применялись бы высокие профессиональные стандарты. Так что юрфирмам однозначно показаны слияния. Произойдет ли это на самом деле – посмотрим. По ряду причин у меня нет уверенности в реалистичности такой траектории развития юридического бизнеса. Фриланс же как опция необходим как самим юристам, так и клиентам. Юрист в силу своей профессиональной квалификации, высокого интеллекта и творческих способностей не только способен, но и должен быть в состоянии самостоятельно оказывать услуги. Для этого ему нужна не просто внутренняя свобода – в работе не должно быть значительных административных ограничений. Работа же в крупной фирме, как ни крути, такие ограничения предполагает. А для клиента работа с фрилансером (или с их объединением) означает, помимо более «дружественной» цены, большую гибкость в работе (как интеллектуальную, так и административную), доступ к более широкому человеческому ресурсу. Ну и ещё в ближайшие годы будут развиваться, что называется, околоюридические бизнесы – страхование профессиональных рисков, юридические рейтинги, IT-бизнесы, предлагающие решения по учету времени, архивированию документов. Рассчитываю, что будут усиливаться и фирмы, предлагающие на аутсорс профессиональные секретарские функции и иной административный функционал».
Доля российских офисов в глобальной выручке международных юрфирм всегда была очень небольшой, и когда глобальный клиент фирмы, обеспечивающий выручку в десятках юрисдикций, объявлял о выходе из России, юрфирма не могла не «поддержать» такого клиента, опасаясь испортить с ним отношения, соглашается Арташес Оганов, партнёр SEAMLESS Legal (SL Legal). Российский рынок редко оценивался более чем в 2-3% от общей выручки транснациональных юридических игроков, и особого смысла цепляться за Россию у них точно не было, поддерживает Рустам Алиев, партнёр практики недвижимости и строительства ALUMNI Partners. «Всё больше клиентов включались в санкционные списки, это делало невозможным оказание услуг и получение вознаграждения, – вспоминает он. – Затем – сложности с организацией работы по соблюдению санкций. Иностранные юридические фирмы или «ильфы», как принято их называть в нашей среде, обязаны были соблюдать санкционные режимы. Это возможно организовать и проследить, когда таких санкционных лиц несколько десятков (как это было после 2014 года), но практически нереально, когда их сотни и тысячи». «В итоге процесс ухода международных юрфирм приобрел эффект домино – как только очередная объявляла об уходе, ее непосредственные конкуренты на глобальном уровне в скором времени делали то же самое, – поясняет Сергей Трахтенберг. – В результате практически все подобные игроки ушли с российского рынка уже до конца 2022 года. Наша фирма Dentons ещё длительное время после начала СВО пыталась сохранить офис в России, но в какой-то момент (особенно после объявления об уходе с рынка большинства других крупных юрфирм) стало понятно, что это невозможно. Более того, быстро вводимые западными странами санкции, в том числе, запрет на инвестиции во многие секторы российской экономики, а, в конечном счёте – и вообще запрет (за редкими исключениями) на оказание европейскими консультантами юридических услуг российскому бизнесу, сделали продолжение работы иностранных юрфирм в России просто нереалистичным».
Источник: IBC Real Estate
Санкции сделали ведение бизнеса одновременно в ключевых юрисдикциях (ЕС, Великобритания и США) и России невозможным, убеждён Леонид Эрвиц, управляющий партнёр LEVEL Legal Services. «И, несмотря на то, что большие международные юридические фирмы хорошо зарабатывали в России, но их выручка здесь действительно составляла лишь малую часть от общего дохода по миру, и в этих реалиях выбор прост, – констатирует г-н Эрвиц. – Сравнив потенциальные потери от продолжения работы в России с потерями от санкций в ключевых юрисдикциях, компании приняли совершенно коммерческое решение выйти из юрисдикции, где это нанесло бы наименьший урон их общему доходу». «Ну и информация на западе, как и везде, распространяется не только на B2C, но и на B2B, – напоминает Владислав Забродин, управляющий партнёр CLS. – В итоге все юридические фирмы, если они демонстрировали присутствие или связи с Россией, оказывались в зоне достаточно жёсткого воздействия: с одной стороны – средств массовой информации, с другой – произошедших законодательных изменений, в соответствии с которыми сначала было запрещено оказывать практически любые услуги российским компаниям или компаниям с российскими бенефициарами, а после – разрешено было оказывать только услуги, связанные с судебными спорами. Сейчас тоже существуют достаточно жёсткие регламенты, каким образом можно «онбордить» или брать на обслуживание клиентов с российскими корнями. Например, в Великобритании, если к вам обратился клиент с российским происхождением, вы обязаны проинформировать об этом регулирующую организацию. Соответственно, для многих юридических фирм присутствие в России стало достаточно серьезной проблемой, даже, несмотря на то, что российский рынок всегда был очень значимым, особенно в той же Великобритании. Не стоит забывать и о том, что во многих компаниях были созданы комплаенс-департаменты, которые настроены на весьма консервативную трактовку законодательства и рисков, а на многих игроков реально давили их же собственные клиенты, спрашивая, почему те до сих пор не ушли с российского рынка. Прессинг был настолько жёстким, что многие юристы не просто ушли из России, а вообще прекратили оказывать услуги российским клиентам. Да, постепенно часть из них пересматривает свои позиции, но пока это достаточно сложный процесс, тяжёлый такой маятник, который только начинает раскачиваться в обратную сторону».
Давление на юристов было весьма изобретательным, в том числе весной 2022 года составлялись списки не ушедших из России фирм, попадание в которые очень негативно влияло на репутацию компании. «Ильфы» впервые в мировой истории были поставлены в такие условия, при которых сохранить объем работы в приоритетных для них западных юрисдикциях, одновременно сохранив российские офисы, стало, в самом деле, невозможным, поддерживает Денис Литвинов управляющий партнер Land Law Firm. Мало того: фирмы со штаб-квартирами за рубежом рисковали остаться без гонораров – отключение российских банков от SWIFT перекрыло переводы денег в Россию и из нее, напоминает Кирилл Никитин, руководитель дирекции юридической фирмы VEGAS LEX.
Параллельно сотрудничество с иностранными консультантами становилось рискованным для отечественных бизнесов и структур, особенно связанных с государственным сектором. «Многие крупные российские компании, особенно с госучастием, стали на фоне санкционной политики США, Великобритании и ЕС для международных юридических фирм «токсичными», и автоматически выбыли из числа существующих или потенциальных клиентов, – поясняет Юрий Аксёнов, партнёр Orchards. – Таким образом, в средне- и долгосрочной перспективе такой российский офис международной фирмы не только не мог бы поддерживать должный уровень генерации выручки, но и создавал бы дополнительные и серьёзные риски для работы в других регионах присутствия. Не в последнюю очередь – из-за кампании «культуры отмены» по отношению к России в целом. Разумеется, с таким положением дел партнерский состав международных юридических игроков мириться не стал». «Ну и тут нужно ещё всегда помнить о том, что бизнес юридических фирм (как и любого консалтинга) держится на репутации, – размышляет Влад Сурков, управляющий партнер юридической фирмы Platforma.Legal. – Последняя, разумеется, напрямую влияет на получение крупных проектов и, как следствие, экономическое благополучие бизнеса. Около двадцати лет назад, будучи сотрудником знаменитой (и огромной!!!) консалтинговой фирмы Andersen, я лично наблюдал, как из-за проблем в США от услуг компании в течение нескольких месяцев отказались сотни клиентов по всему миру, и фирма с ежегодным оборотом в 15 млрд долларов США и со 150 тысячами сотрудников исчезла с рынка буквально за несколько месяцев».
Международный консалтинговый «крупняк», чей бизнес далеко не в первую очередь зависит от России, просто счел репутационные риски утраты бизнеса в других странах слишком значительными и, очевидно, неприемлемыми для себя, соглашается г-н Сурков с коллегами. «И не будем забывать ещё о том, что, в большинстве своём, юристы принадлежат к либерально настроенной части городской интеллигенции, которая негативно восприняла события в России, – добавляет эксперт. – А, как показывает всемирная история, за идею человек готов пойти на многое. Ну и согласен с тем, что в какой-то момент у всего рынка включился стадный эмоциональный рефлекс – если сосед уходит, то почему здесь всё ещё остаюсь я?».
Источник: Land Law Firm
Страна советов
Отдельные юридические фирмы открывали офисы в Москве и Ленинграде ещё в СССР. «С 1989 года, — вспоминает Андрей Гусев. — Среди них — парочка англо-американских фирм, шведская Carl Swartling (которая впоследствии в результате слияния стала называться Mannheimer Swartling) и одна-две фирмы из континентальной Европы». «Salans, до крупного объединения с несколькими другими юрфирмами и смены бренда на Dentons, работала в нашей стране с 1991 года, – добавляет Сергей Трахтенберг. – И, несмотря на кризисы 90-х, а потом и 2008-го, продолжала бизнес в России в двух крупных офисах в Москве и Санкт-Петербурге».
При этом наиболее обсуждаемым на юридическом рынке стал всё-таки уход «большой четверки» (Deloitte, PricewaterhouseCoopers, Ernst & Young и KPMG) – эти игроки, хотя и специализировались на финансовых услугах, имели очень мощные юридические департаменты, поясняет Кирилл Никитин. Эксперт выделяет, кроме того, уход крупнейших международных Dentons, McKinsey, Beiten Burkhardt и др. «За компаниями, которые ушли, стояли известные международные бренды: Bryan Cave Leighton Paisner (Russia) LLP, Clifford Chance CIS Ltd., Международный правовой центр EUCON, C. Argyrou & Associates LLC, Herbert Smith Freehills и другие, – соглашается Андрей Завьялов, основатель LuxuryLegal. – Ну а за уходом «большой четвёрки» – PwC, EY, KPMG и Deloitte – последовали сокращения активности торгово-промышленных палат Франции, Италии и Германии. Присутствие иностранных игроков на рынке юридических услуг в России ведь действительно было, в первую очередь, связано с громкими судебными делами и исследованием новых сфер бизнеса. Это включало крупные инфраструктурные проекты и соглашения с государством и государственными корпорациями, финансирование ведущими банками России, транспортные и строительные инновации и так далее. Именно международные споры требовали участия высококвалифицированных иностранных партнёров вышеупомянутых компаний для придания веса и получения высоких гонораров. Кстати, безупречное знание иностранных языков и деловых обычаев исторически отличает «ильфов» от конкурентов на любых национальных рынках юридических услуг».
Однако сказать, что уход одних фирм стал большей потерей, чем других, всё-таки нельзя, подчёркивает Андрей Гусев. Просто глобальный тренд на «вход» в Россию сменился трендом на «выход», поясняет он. «Я бы тоже не стал выделять одну или несколько, – говорит Влад Сурков. – Самым важным стал не уход ведь одной, пусть и заслуженной фирмы, а то, что ушли все и исключительно быстро. Вот это событие практически уникальное, если угодно, историческое». «Ушли практически все, остались несколько немецких и итальянских фирм, которые работают исключительно со своими страновыми клиентами, по крайней мере, именно так они себя сегодня позиционируют, – поддерживает Владислав Забродин. – Что касается наиболее громких уходов, то, наверное, это Morgan Lewis, который до этого стал преемником Dewey & Leboeuf. Юристы разошлись полностью: часть уехала, часть перешли в другие фирмы. Вот это был один из наиболее значимых и давних игроков, который, к сожалению, действительно прекратил существование на российском рынке. Зачастую же формальный уход из России сопровождался созданием новых российских юридических фирм, которые, в свою очередь, сохраняли не 100% своего персонала, потому что часть сотрудников уезжала за пределы страны, и занималась оказанием услуг в странах ближнего зарубежья. Часть коллег продолжала оказывать услуги по российскому праву, но уже из других стран, например, выходы иностранных компаний с российского рынка частично сопровождались этими же фирмами или их новыми московскими подразделениями, с которыми они формально не были связаны, но, с точки зрения длительности и доверительности отношений, конечно же, были. В итоге выход с рынка российского представительства иностранной фирмы не всегда означал прекращение деятельности российских юристов, которая продолжалась под новым именем. При этом, можно было говорить и о том, что иностранная фирма по-прежнему взаимодействовала с новым российским юридическим провайдером и услуги оказывала через него».
Далеко не все международные юридические фирмы приостановили отношения с локальными командами, и некоторые пошли по пути подписания долгосрочных реферальных соглашений с вновь образованными на их базе фирмами в России, таким образом, сохранив партнерство, соглашается Элла Омельченко, партнер, руководитель практики недвижимости и строительства Better Chance. Эксперт предлагает разделить процесс последних двух лет, собственно, на «уходы» и «потери». «Да, ушли практически все глобальные юридические фирмы, все иные более мелкие юридические фирмы, связанные так или иначе с недружественными юрисдикциями, – продолжает г-жа Омельченко. – Да, наверное, нельзя говорить о том, что какие-то уходы были более громкими, чем другие. Я бы отметила, что все они были синхронизированы, произошли в течение какого-то короткого периода времени и сопровождались достаточно скупыми выверенными объявлениями, соответствующими запросу и конъюнктуре. То есть – без драматических дополнений в публичном пространстве».
Источник: IBC Real Estate
Спустя два с половиной года, когда бум ежедневных объявлений об уходах с российского рынка закончился, ощущения потери чего-то масштабного нет, поддерживает Рустам Алиев. Хотя бы именно потому, что международных юридических игроков заменили либо их же команды под новым брендом, либо иные, чьи команды так или иначе образуют наследие тех самых фирм, присутствовавших в России более тридцати лет. Другими словами, фирмы ушли, а люди остались, резюмирует г-н Алиев. «Большинство работали в России с начала 90 х, и «громким» стало именно одновременное объявление всеми фирмами об уходе, – соглашается с другими собеседниками CRE Арташес Оганов. – Констатировать потери я бы тоже не стал так категорично, многие бывшие офисы международных юрфирм действительно продолжают работать в том же составе под новой вывеской. За два года они смогли изменить формат взаимодействия со своими бывшими глобальными офисами, и ещё большой вопрос, действительно ли такой «великий исход» произошел? Безусловно, известные юридические бренды теперь не представлены на российском рынке, но некоторые компании полностью или частично релоцировали российские команды в офисы в других странах, откуда продолжают консультировать иностранных клиентов, в том числе, по вопросам, связанным с деятельностью в России. Российские команды других международных юрфирм, у которых офисы были многочисленнее, остались в стране, продолжая сопровождать клиентов уже под новым названием. У них тоже могла смениться вывеска – в результате продажи российского бизнеса новым инвесторам или ребрендинга, проведенного оставшимися иностранными акционерами. Ну и, кроме того, если открыть сайты теперешних российских – бывших международных – юридических фирм, на главной странице обыкновенно будет сообщение об эксклюзивном/стратегическом партнерстве с международными коллегами». «Nextons остаётся официальным партнером Dentons в России, что позволяет нам сопровождать проекты клиентов в любой точке мира», – делится Сергей Трахтенберг. – С момента основания в январе 2023 года Nextons продолжает успешно консультировать клиентов, как по российскому, так и по английскому праву, в том числе в рамках сделок по выходу иностранных инвесторов с нашего рынка (как на стороне продавцов – международных корпораций и иностранных компаний, так и на стороне покупателей – крупных российских инвесторов). Тем не менее, несмотря на очевидную преемственность между бывшими «ильфами» и вновь образованными «ньюльфами» (термин, обозначающий бывшие команды иностранных юридических фирм в России, от “newlf’ – new law firm), формат работы в виде независимой юрфирмы все же означает, что в случае необходимости привлечения юристов из иностранных юрисдикций, клиентам требуется проходить отдельные процедуры комплаенса в соответствующих зарубежных офисах иностранных юрфирм. Вместе с тем, невзирая на некоторые административные преграды, в остальном процесс взаимодействия остается достаточно слаженным, что позволяет нам эффективно консультировать клиентов не только по российским, но и трансграничным проектам».
Источник: LEVEL Legal Services
Загадочные вариации
Крупные высококвалифицированные команды сразу заявили о новой конфигурации, даже с прицелом на возможную собственную экспансию в соседние юрисдикции, повторяет Элла Омельченко. При этом некоторые коллективы международных юридических фирм создали новые бизнесы ещё задолго до событий 2022 года, уточняет Влад Сурков. Это позволило им, по крайней мере, избежать того стресса и необходимости лихорадочного принятия решений, через которые прошло большинство юристов два года назад.
Восьмой пакет санкций (регламент Совета ЕС 2022/1904 от 06.10.2022 года) практически полностью ограничил возможность оказания иностранными юридическими фирмами юридических услуг для резидентов РФ, напоминает Андрей Завьялов. В итоге у команд юридических фирм, которые уходили из России, среди основных вариантов доминировало всё-таки два-три. «Во-первых, некоторые иностранные партнёры получили гражданство РФ или вид на жительство и остались в управлении, – продолжает эксперт. – Ребрендинг же был обязательным, чтобы исключить санкционные риски и давление. Во-вторых, российские партнёры, которые получили иностранные дипломы и имели значительный опыт работы в иностранных юридических фирмах, стали более востребованными. Ну и, наконец, некоторые сотрудники покинули Россию в поисках портфелей на активно развивающихся рынках ОАЭ, Саудовской Аравии, Турции, Китая и других стран. Это, вероятно, было самым сложным сценарием, поскольку, помимо знания языка, образования и опыта работы в зарубежных проектах, таким экспертам нужно было планировать релокацию организационно и финансово, учитывая семьи и период адаптации». «Да, некоторые фирмы полностью покинули Россию, забрав вообще всех юристов в другие офисы, – вспоминает Леонид Эрвиц. – Другие ушли, но часть их команды осталась и создала собственную юридическую фирму, продолжая работать на российском рынке. Были и такие, где вся команда полностью осталась в России, просто сменив вывеску и продолжив работу».
В итоге почти никто не умер и не развалился, резюмируют собеседники CRE. «Одним из основных сценариев всё-таки была релокация ведущих юристов иностранных юридических фирм в их зарубежные офисы, – соглашается Андрей Гусев. – Совсем необязательно в головной, но – в один из крупных (например, в Дубай). Второй – то самое открытие на базе иностранной юридической фирмы новой российской фирмы (или двух), которая приняла бы к себе большую часть юристов и значительную часть клиентской базы. Третий — полное расформирование фирмы и её дезинтеграция, когда она распадается на множество команд, ни одна из которых не становится прямым преемником. Ярким примером последнего сценария является уход Mannheimer Swartling с российского рынка, не оставившей после себя конкретного преемника. Варианты, приведенные выше, имели, разумеется, и многочисленные различные комбинации (например, релокация некоторых специалистов плюс создание фирмы-преемника и т.п.)». Рустам Алиев сообщает, что его фирма в итоге постаралась максимально сохранить ключевую команду, клиентов и даже офис, открывшись под новым брендом. «Объединить же несколько команд юридических фирм экс-"ильфов" под одним брендом, как правило, было проще компаниям поменьше, – полагает эксперт. – По пути полного закрытия офиса и роспуска команды, к счастью, пошли действительно немногие».
Источник: CMWP
Такие игроки обыкновенно перевозили команды (включая экспатов, которые много лет работали в России) в другие офисы, в основном в Европе или в странах Ближнего Востока, поддерживает Сергей Трахтенберг. «Российские офисы остальных международных юрфирм предпочли отделиться от международной сети и после ребрендинга продолжить работу в России в качестве самостоятельных юрфирм – так называемых «ньюльфов», – продолжает г-н Трахтенберг. – По этому пути пошла и наша фирма, которая сменила бренд на Nextons (вместо глобального Dentons), сохранила почти всех своих юристов (за исключением экспатов) и продолжает успешную работу в стране».
Отдельные консультанты продолжают работать на основе реферальных соглашений с материнскими компаниями: в этом случае речь идет о создании автономной фирмы в России, когда юристы сохраняют сотрудничество с прежней головной компанией, которая передает российскому офису проекты, требующие экспертизы по национальному праву, соглашается Кирилл Никитин с другими собеседниками CRE. Это, кроме того, позволит командам оперативно вернуться к прежнему режиму работы под «старыми» брендами при изменении внешнеполитической ситуации и нивелировании связанных рисков. В остальных случаях, юристы зарубежных фирм смогли адаптироваться в «рульфах» (от RULF – Russian law firm), усиливая экспертизу российских компаний, в частности, в области международного права, добавляет он. «Но в большинстве своём команды бывших «ильфов» в российские «рульфы» не ушли, а сформировали свои фирмы, – парирует Арташес Оганов. – Мы, например, успешно провели трансформацию из локального офиса крупной международной юридической фирмы в независимую российскую под новым брендом, сохранив высокие международные стандарты качества оказания услуг и профессиональные ценности, сформировавшиеся за 30 лет работы фирмы в России».
В итоге, по словам Владислава Забродина, распределение на новой юридической карте оказалось примерно равномерным: треть игроков из бывших «ильфов» создали новые команды, треть перешла в новые, оставшиеся в России, и примерно треть уехала. «Рынок сильно изменился, произошли такие изменения и объединения команд, которые ранее невозможно было даже себе представить, – резюмирует Элла Омельченко. – Многие коллективы основали собственные юридические фирмы, другие пошли по пути юридических «бутиков», часть команд релоцировалась в другие юрисдикции. Вообще, когда иностранный бизнес начал массово уходить из России, это дало очень мощный импульс для локализации того значительного опыта и экспертизы, которая у нас была. Для многих оставшихся на российском рынке команд открылось окно возможностей, особенно с учетом разворота экономики на восток».
Источник: ALUMNI Partners
Бизнес без акцента
За два года российский юридический рынок изменился полностью, соглашается Владислав Забродин. «Все помнят, что раньше у нас были «ильфы» и «рульфы», которые с ними конкурировали, а ещё – такой менее бизнес-ориентированный юридический рынок, связанный либо с частно-практикующими адвокатами, либо с нерегулируемым сегментом нишевых фирм, – поясняет он. – Естественно, эти нишевые фирмы и адвокаты остались, на смену «ильфам» пришли «ньюльфы». Думаю, что в этой ситуации услуга юридического бизнес-консалтинга станет более однородной, сами правила и система оказания услуг будут унифицироваться. Если раньше считалось, что иностранная юридическая фирма по умолчанию гарантирует более высокое качество оказания услуги, то сейчас на рынке – тотальный хаос как с точки зрения качества оказания услуги, так и с точки зрения системности подходов, и даже, к сожалению, этики ведения бизнеса». «Все смешалось в доме Облонских, – вздыхает Влад Сурков. – И без того пёстрая наша карта стала ещё более пёстрой. Сейчас мы наблюдаем этакий парад суверенитетов юристов и юридических фирм. С учетом того, что вместе с международными юридическими фирмами ушли и международные рейтинги, понимания того, кто есть кто, стало значительно меньше. Да, фирмы, возникшие на месте ушедших международных бизнесов, прикладывают титанические усилия, чтобы убедить и клиентов, и рынок в целом в том, что изменилась только вывеска, а люди, их квалификация, модель работы остались неизменными. Это, конечно же, справедливо только отчасти, но клиенты не без удовольствия на это ведутся. Ведь большинству хочется стабильности, особенно в период глобальной турбулентности».
Указанные трансформации, существенно изменившие рынок внешне, не оказали критического влияния на его содержание, парирует Кирилл Никитин. Вновь образованные «ньюльфы» во многом сохранили позиции на рынке, и продолжают работать с традиционными клиентами. Однако некоторая часть рынка, в пределах 10-15%, всё-таки перешла к отечественным консультантам. «Правило о том, что незаменимых не существует, в очередной раз подтвердилось: рынок моментально перестроился и никакой трагедии от ухода «ильфов» не случилось», – добавляет Юрий Аксёнов.
Сергей Трахтенберг подчёркивает: в любом случае, именно «ньюльфы», располагая наиболее квалифицированными и опытными юристами, работают над самыми крупными в России проектами. Выбор «ньюльфов» очевиден и на фоне всё ещё продолжающихся выходов иностранных инвесторов из российских активов. «Подавляющее большинство таких сделок закрываются по английскому праву, а «ньюльфы» здесь имеют многолетний опыт работы, – поясняет он. – Они же и делают все возможное, чтобы удержать наиболее ценные кадры, продолжая работу в соответствии с высокими стандартами оказания юридических услуг, которые предъявляются в рамках международных юрфирм. Соответственно, российские клиенты, которые за эти годы привыкли к такому качеству от глобальных игроков, продолжают и будут продолжать пользоваться услугами «ньюльфов» для наиболее сложных и крупных проектов, нанимая тех же самых юристов, как они делали до этого».
Источник: CLS
Русский пир
В случае же с историческими «рульфами» на юридическом рынке не изменилось практически ничего, считает Рустам Алиев. Даже те, которые смогли собрать некоторые осколки команд «ильфов», пытаясь пополнить свои практики их экспертизой, всё равно в большинстве своём не могут стать полноценными конкурентами крупным многопрофильным командам с международной школой, умеющим слаженно работать по мультипрактикальным комплексным проектам как единый механизм, убеждён эксперт. «Но ещё задолго до ухода иностранных фирм ведущие российские юридические фирмы были достойными, равными конкурентами, – парирует Андрей Гусев. – А сейчас, когда команды перемешались, сложно выделить кого-то исключительно по принадлежности к определенной категории. Оценивается не происхождение команды, а её профессионализм и навыки. История фирмы уже не играет такой значимой роли, как её текущий уровень компетентности и качество предоставляемых услуг».
Однако преобразование большого количества бывших иностранных юридических фирм в новые российские, отличающиеся по направлениям деятельности, количеству юристов и партнёров, безусловно, повлекло переформатирование и передел рынка юридических услуг, убеждена Элла Омельченко. «Посмею здесь несколько вольное (но, полагаю, доходчивое) сравнение из мира ветеринарии, – размышляет Влад Сурков. – Одни врачи лечат игуан, другие – лошадей. Так вот, у так называемых «рульфов» и «ильфов», многие из которых сейчас позиционируют себя как «ньюльфы» действительно многие-многие годы были разные ниши, разная клиентура. С учетом того, что бывшие «ильфы» сохранили своих юристов и клиентов, в значительной степени это разделение сохраняется. При этом необходимо понимать, что «разная клиентура» и «разные ниши» вовсе не означают принципиально разный экономический результат. Многие чисто российские фирмы задолго до событий 2022 года имели большую клиентскую базу, и были исключительно успешными. И напротив – далеко не все «ильфы» могли похвастаться тем же».
Источник: IBC Real Estate
Специалисты из «ильфов» по-прежнему имеют тесные связи с представителями крупных корпораций и банков, а, как известно, личные контакты часто оказываются важнее рейтингов и опыта, напоминает Андрей Завьялов. «Можно сказать, что в тендерах побеждают те, кто знает не только нормы права, но и потребности клиента, – делится г-н Завьялов. – Торговые связи с другими рынками продолжают развиваться и укрепляться в некоторых направлениях, и преимущества бывших команд иностранных консультантов действительно очевидны. Они, повторюсь, свободно владеют иностранными языками, знакомы с деловыми обычаями, прецедентами и уникальными решениями своих коллег. У «ильфов», помимо работы с брендами, постоянно проводились и так называемые мозговые штурмы, совещания, круглые столы, а также внешнее обучение партнёров и ключевых сотрудников иностранными командами из головных структур или выездное обучение за границей. Сейчас, конечно, всего этого не хватает: именно международный обмен знаниями и передовым опытом позволял экспертам более широко взглянуть на текущие и будущие проблемы, обобщить практику и представить структурированные отчёты. В России же отчётность и учёт времени работы с клиентами развиты слабо. Это можно увидеть по практике взыскания судебных издержек и по спорам об оказании юридических и других консалтинговых услуг. В общем, о полном равенстве пока, в самом деле, говорить рано, хотя и преимущество иностранных консультантов уже не так очевидно, как раньше».
Границы между «ильфами» и крупнейшими «рульфами» размывались уже на протяжении последних нескольких лет, поддерживает Арташес Оганов: крупные «рульфы» обладали сопоставимым уровнем экспертизы и часто нанимали юристов с опытом работы в международных фирмах. Очевидно, что теперь эти границы стали еще условнее. Однако таких «рульфов» даже сейчас – единицы, и стоимость их услуг уже давно сопоставима с расценками, предлагаемыми российскими офисами некогда глобальных фирм, уточняет г-н Оганов. «Освободившуюся после ухода международных бизнесов нишу активно осваивают как «ньюлфы», так и давно существующие российские юридические фирмы, – соглашается Юрий Аксёнов. – И у тех, и у других накоплено достаточно опыта и компетенций, поэтому конкуренция на рынке довольно острая. При этом «ньюлфы» в операционной деятельности теперь лишены «зонтика» глобальной фирмы: нет сильного бренда, нет финансового плеча, нет прямой связи с иностранными офисами. Такое положение дел оказывает на них дополнительное давление, заставляя искать новые решения – например, проявлять большую гибкость в ценообразовании или привлекать в свои команды партнеров и юристов из российских фирм».
Источник: Better Chance
Велят делиться
«Ньюльфы» удержали свое положение среди топовых юридических фирм, оказывающих услуги крупному бизнесу, резюмирует Рустам Алиев. Сохраняется на рынке всё-таки и изначальное разделение на российские юридические фирмы и иностранные. «Хотя мы и все теперь являемся российским бизнесом, – отмечает он. – Экспертиза по наиболее сложным вопросам, которая продолжает концентрироваться в наших компаниях, а также стандарты сервиса и корпоративной культуры, привитые «ильфами», делают нас действительно уникальными».
«Ньюльфы» переняли как корпоративную культуру западных фирм, так и подход работы с клиентами, что по-прежнему позволяет предоставлять высочайший уровень услуг, несмотря на скромный срок существования на рынке в качестве самостоятельного бренда, поддерживает Леонид Эрвиц. «Фирмы, которые работали в России много лет, ушли, и на их место пришли новые, создавая, так называемое, "level playing field" — равные условия для всех участников, резюмирует он. – Это усилило конкуренцию, превратив её в игру всех против всех. И даже те клиенты, которые ранее были недоступны для некоторых юридических фирм, потому что обслуживались только фирмами из Magic Circle, теперь доступны для всех».
Учитывая, что количество трансграничных проектов, для реализации которых и было необходимо вовлечение офисов в разных юрисдикциях с 2022 года резко снизилось, а российские юридические фирмы давно имеют и успешно развивают опыт работы с коллегами из других стран, рынок продолжит переформатироваться, говорит Владислав Забродин. «И период этот крайне интересен: у коллег, вышедших из иностранных юридических фирм, возникает возможность очень быстро пройти тот путь, который многие российские фирмы проходили за более длительный промежуток времени, – добавляет он. – Путь этот всегда очень непростой, потому что требует не просто принятия конкретных решений в конкретный момент времени, но балансировки между долгосрочными и краткосрочными целями и понимания этих целей. Доход этих новых фирм, особенно на начальной стадии, был достаточно высок, в том числе потому, что выходы иностранных компаний оплачивались по почасовой ставке. Но как эта ситуация будет разворачиваться дальше, что произойдет с запросом на юридические услуги, как геополитика будет влиять на деятельность и доходность фирм – вот эти вопросы намного более сложные и интересные».
В итоге расстановка сил и условия работы, с одной стороны, стали более равными, с другой – в силу того, что каждая компания на рынке принимает самостоятельные решения, условия не уравнялись, но, скорее, перераспределились. «Кто-то встал под большой крупный финансовый бренд, кто-то, благодаря связям, работает с конкретными игроками на рынке и фокусируется только на этих бизнесах, кто-то работает без доминантных клиентов на рыночных условиях, – перечисляет Владислав Забродин. – В общем, рынок разнообразен, и говорить о том, что условия теперь у всех нас одинаковы, некорректно. Конечно же, они весьма и весьма отличаются, но это период становления, так что будет интересно следить за развитием ситуации. Сейчас все компании бьются за свой кусок рынка. Да, «рульфы», существующие на рынке 15, 25 или даже 30 лет, сохранили основные принципы и подходы, тогда как новые же игроки во многих смыслах являются спонтанными, теми, кто ещё только вырабатывает свою модель. Если раньше «ильфы» работали по иностранным лекалам, то сейчас они больше не доминируют. Возможно, в течение полутора-двух лет мы увидим совершенно новый, изменившийся рынок. Что же касается частнопрактикующих адвокатов или юристов из нишевых фирм, то и у них своя система работы, которая далеко не всегда пересекается с подходами бизнес-фирм. Но это вопрос, который либо требует регулирования, либо будет унифицироваться очень долго. И даже если, в конце концов, мы все станем членами Федеральной палаты адвокатов и будем работать по правилам адвокатских образований, все равно подходы к работе бизнес-фирм и нишевых фирм будут значительно отличаться».
Источник: IBC Real Estate
Элла Омельченко также отмечает изменение подхода к юридическому консалтингу. «Мне кажется, что юристы (теперь как собственники своего бизнеса) где-то лучше стали понимать своих клиентов, – поясняет г-жа Омельченко. – За счёт значительного ускорения всех процессов, юристы тоже теперь работают на высоких скоростях. Даже небольшое промедление может быть фатально для проекта, например, закроется какое-то окно возможностей, появятся дополнительные регуляторные ограничения и др. У бизнеса сегодня нет времени на долгое принятие решений, соответственно, юридический продукт должен быть практичным, эффективным, качественным и вовремя доставленным. Санкционное давление и контрсанкции поставили перед крупным бизнесом новые правовые вопросы. Юристы, повторюсь, идут в ногу со своими клиентами и также находятся в поиске новых бизнес-возможностей, включая открытие новых юрисдикций, поиски локальных партнеров, поиск и создание новой собственной платежной инфраструктуры, которая помогает в условиях санкционного давления выстраивать новые собственные или партнерские сети отношений».
Юридический рынок стал намного более конкурентным, поддерживает Андрей Гусев: происхождение бизнеса уже не имеет такого значения, как два года назад. «Еще до ухода иностранных юристов на российском рынке наблюдалась перекрестная конкуренция между иностранными и российскими фирмами, – соглашается он с коллегами. – Иностранные фирмы успешно обслуживали российских клиентов, и наоборот, российские юрфирмы активно привлекали иностранных клиентов и успешно их обслуживали. В результате рынок уже был достаточно перемешанным. После ухода иностранных юридических фирм это перемешивание стало еще более заметным. И да, сейчас лидерами априори становятся именно сильные фирмы, имеющие сильные команды – вне зависимости от происхождения».
За последние десять лет не было ни одного года, когда можно было бы говорить о том, что юристам стало жить легче, а конкуренция – снизилась, констатирует Арташес Оганов. «Теперь «пирог» стал ещё меньше из-за ухода большинства иностранных клиентов, которые исторически обеспечивали существенную долю в выручке, – резюмирует он. – К традиционной конкуренции между юрфирмами также добавляется конкуренция с юридическими департаментами, центрами правовой экспертизы/центрами компетенций больших гигантов, т.е. собственными юридическими фирмами клиентов. Усиливающуюся конкуренцию надо воспринимать как данность и по этому поводу сильно не расстраиваться, концентрируя усилия на повышении качества услуг, выстраивании доверительных отношений, улучшении клиентского опыта, привлечении лучших кадров в команду, инвестициях в постоянное обучение и развитие. Мы за конкуренцию, но мы уверены, что конкуренция должна быть в качестве оказываемых услуг, в решении сложных задач, а не в демпинге по цене».
Источник: VEGAS LEX
Человеческая комедия
Через два года у российских юристов, если не утрачен полностью, то затруднен доступ к глобальной сети офисов и контактов – в тех случаях, когда иностранные фирмы были большими и имели офисы во многих странах мира, резюмирует Андрей Гусев. Также почти потерян доступ к банкам данных и формам документов таких фирм, к подпискам на актуальные новости и рассылки, а также к зонтичным страховкам профессиональной ответственности. Нет больше и финансового плеча (долгового финансирования) головного офиса, на которое можно было опереться, скажем, при временном кассовом разрыве. Нет, кроме того, общих тренинговых программ, общих семинаров по обмену опытом и лучшими практиками. И, наконец, нет всё тех же программ стажировок в иностранных офисах. «Потеряв сеть «сестринских» офисов глобальной инфраструктуры, мы также вынуждены выстраивать собственную сеть локальных партнеров в других юрисдикциях, – соглашается Элла Омельченко. – Надо отметить, что эта адаптация идет семимильными шагами, мы довольно успешны по обоим направлениям, и такие «потери» стали в некотором роде достижениями».
Арташес Оганов отмечает, что на поиск консультантов в международных юрисдикциях стало уходить намного больше времени.. «Если раньше это был вопрос одного звонка коллеге в другом офисе, то в первое время тратилось достаточное количество ресурсов на поиск подходящих юристов, – вспоминает эксперт. – Но сейчас это уже, скорее, вопрос решенный. Также вынужден признать, что на рынке действительно сформировался негативный тренд на демпинг и, соответственно, качество оказания услуг. Но юридическая услуга – это профессиональная услуга и глубокая экспертиза. Коллегам необходимо помнить об этом в процессе выбора конкурентных инструментов. Сделать дешевле можно, но никто не отменял правила треугольника Хопкинса – тогда будет либо очень долго, либо некачественно». «Если раньше «рульфы» и пытались конкурировать с «ильфами», то другая часть рынка даже не рассматривала такой вариант, – добавляет Владислав Забродин. – Существенным образом сократился и объём работы от иностранных клиентов. И это, как следствие, повлияло вообще на весь рынок и на тот подход, который определял систему закупки юридических услуг. Как правило, российские клиенты тушат пожар, который уже начался, в то время как иностранные клиенты стремятся его не допустить. Иностранные компании закупают юридические услуги как некую дополнительную страховку к своей деятельности, а вот российские игроки, напротив, рассматривают юридические услуги как дополнительные затраты».
Однако самое важное, что было утрачено с уходом иностранных игроков – люди, считает Леонид Эрвиц. «Уехало много опытных, талантливых юристов, включая экспатов, – поясняет он. – Да, осталось тоже много: квалифицированных специалистов, которые сформировали новые юридические фирмы и заново запускают рынок».
«Битва за таланты» становится всё более жёсткой, поддерживает Элла Омельченко. В итоге юридические фирмы усиливают взаимодействие с вузами. Такое сотрудничество стало проактивным, и получило новый вектор: помимо стандартных стажировок и лекционной работы, компании готовы делиться с будущей сменой взглядом на другие аспекты работы, а именно – запускать тренинги по софт-скилс, уделять большее внимание HR-аспектам, по-новому подходить к организации офисного пространства и др. «В краткосрочной перспективе уход иностранного консалтинга повлиял на рынок, но вот в среднесрочной и долгосрочной эквилибриум будет восстановлен, – прогнозирует Леонид Эрвиц. – Уже сейчас, по прошествии двух лет, мы видим некую стабилизацию юридических команд. Изменившиеся условия отразились на российском юридическом рынке двумя важными приобретениями. Во-первых, атмосфера новизны. Появились новые возможности для работы над сложными проектами и сотрудничества с ранее недосягаемыми клиентами. Эта новизна принесла азарт и своего рода ренессанс юридической профессии. Рынок, как говорится, очистился, и теперь можно заново строить что-то уникальное, помогая российским клиентам без оглядки на ограничения, навязанные штаб-квартирами за океаном».
Формального неравенства между иностранными и российскими бизнес-юридическими фирмами больше нет, предъявлены новые условия конкуренции, поддерживает Владислав Забродин. «Когда перед вами полностью перемешанный и заново выстраиваемый рынок, возникает набор факторов, которые вы можете для себя использовать как конкурентное преимущество, – поясняет он. – Сейчас появилось множество ниш и возможностей, и они могут быть использованы абсолютно всеми игроками».
Источник: Land Law Firm
Дайте два
Безусловно, старые-новые российские игроки теперь более независимы в принятии решений, соглашается Андрей Гусев. «Мы получили возможность создать лидирующую российскую фирму по лучшим мировым лекалам, при этом самостоятельно определяя стратегию развития и параллельно участвуя в формировании нового рынка, – поясняет Рустам Алиев. – Теперь, когда мы независимы от большого трансатлантического бренда, все решения принимаются здесь, что обеспечивает скорость развития бизнеса, большую прозрачность для наших юристов, и максимальную гибкость в отношениях с клиентами. Кроме того, старым-новым командам подарено ещё большее осознание ценности людей: клиентов и коллектива – от секретарей до партнеров. В итоге мы видим большую вовлеченность сотрудников во все процессы, происходящее нас очень сплотило». «У нас создалась уникальная команда, уникальное объединение профессионалов по разным направлениям под новым брендом, – делится Элла Омельченко. – Ранее представить именно такую комбинацию было невозможно. Это весомый плюс: всё-таки наш бизнес глубоко персональный, зависит от личных качеств и экспертизы конкретных людей, поэтому сохранение такой экспертизы в рамках одного бренда – самое главное приобретение». «Именно сейчас топ-менеджмент российских юридических фирм осознал, что мы формируем рынок, – убеждён Арташес Оганов. – И именно от наших действий будет зависеть, как этот рынок будет работать, и именно мы – все вместе – несем ответственность за это будущее. На примере нашей фирмы могу отметить, что пул российских клиентов вырос в несколько раз. Возможно, находясь в рамках международного альянса мы бы меньше инвестировали в развитие российского портфеля, ограничиваясь текущим потоком работы. Увеличение же портфеля российских клиентов, на которое мы сделали упор в 2018-2021 гг, как показали события 2022 года, стало стратегически верным решением и позволило команде не столь сильно просесть после «великого исхода» иностранных компаний. В итоге нам удалось не только сохранить всех ключевых клиентов, но существенно расширить клиентскую базу, что обеспечило хорошие финансовые результаты фирмы даже, несмотря на турбулентный рынок. Самостоятельное плавание открыло горизонты новых возможностей, но, в то же время, пришла абсолютная ответственность за каждое принятое решение. Мы были готовы к этому при запуске новой фирмы, но груз заметно потяжелел. Подход, когда в команде были «партнеры на зарплате» ушел в прошлое, теперь каждый партнер – совладелец бизнеса и поставил «собственную шкуру на кон».
Источник: Orchards
Арабское золото
Российским игрокам помогает и то, что заметных выходов юристов из дружественных стран так и не произошло. «Кажется, был выход одной китайской фирмы, но еще до 2022 года, – вспоминает Андрей Гусев. – Смысла к нам выходить нет: российский рынок юруслуг развит, специалисты оказывают высококачественные услуги, конкуренция высока как никогда».
Элла Омельченко отмечает, что несколько новых имен – юридических фирм из «дружественных» юрисдикций, прежде всего из стран Middle East – всё-таки вышли. Эксперт, кроме того, говорит об активности коллег из КНР и Гонконга, которые стараются наладить с российскими командами «стабильные партнерские отношения». В конце мая этого года юридическая фирма из ОАЭ, Habib Al Mulla & Partners, открыла офис в Москве, сообщает Леонид Эрвиц. В свою очередь, китайские коллеги заходят на рынок через партнерства с российскими юридическими фирмами, добавляет Арташес Оганов. Есть и отдельные партнёры, которые интегрируются в российскую практику, например, специалисты из Китая, Индии, Венгрии, Марокко и других стран, перечисляет Андрей Завьялов. Итальянские эксперты также продолжают успешно сотрудничать с Россией, несмотря на санкции.
Однако сколь-нибудь значимой экспансии юридических фирм из дружественных стран (прежде всего, Китая и других стран БРИКС) не наблюдается по понятным причинам: «их» крупный бизнес в Россию с масштабными инвестициями не торопится, указывает Юрий Аксёнов. «Я также что-то слышал про планы некоторых китайских фирм, но пока мы не видим существенных изменений, – поддерживает Рустам Алиев. – Намного более интересная тенденция – наоборот, открытие офисов российских юридических фирм за рубежом. Мы следуем классической формуле международных юр фирм: follow your client – именно так развивались все американские и английские фирмы. Мы делаем то же самое и, например, уже открыли офисы в Казахстане и ОАЭ. Время покажет, пока большинство новообразовавшихся фирм устойчиво держатся на плаву, но я не исключаю как новых объединений и слияний в будущем, так и отпочкования небольших команд, которые захотят попробовать развиваться самостоятельно.
У российских компаний сейчас хорошая возможность развиваться на международном рынке, используя различных провайдеров, а также принимая во внимание тот факт, что далеко не все крупные иностранные игроки готовы оказывать услуги именно российским компаниям, соглашается Владислав Забродин. При этом игроков, которые в принципе могут оказывать такие услуги, не так мало. «Однако выходы в иностранные юрисдикции самостоятельным образом, например, открытие офиса в ОАЭ, носит скорее номинальный или финансовый характер и вряд ли составит конкуренцию местным игрокам, – подчёркивает г-н Забродин. – Поэтому я бы не стал сейчас говорить о том, что российские фирмы реально выходят за свои страновые границы с точки зрения открытия офисов». Впрочем, российские юристы до сих пор успешно выходят на рынки даже оффшоров, отмечает Андрей Завьялов, – хотя последние фактически потеряли привлекательность для большинства компаний из России. «Отдельным большим направлением в нашей работе, которое уже дает плоды, является так называемый «поворот на восток», – сообщает Арташес Оганов. – Совместные мероприятия с китайскими, индийскими, африканскими, иранскими, гонконгскими, ближневосточными фирмами повышают нашу узнаваемость на новых рынках и приводят новых клиентов, которые заинтересованы в открывающихся возможностях».
Источник: Platforma.Legal
Я, конечно, вернусь
Определяющим фактором для российского юридического рынка остаётся, очевидно, геополитическая ситуация, констатирует Кирилл Никитин. Так, в случае снижения международной напряженности иностранные консультанты смогут органично вернуться на рынок, например, использую инфраструктуру «ньюльфов».
Влиять на расстановку сил будет и возможность условного среднего клиента оплачивать юридические услуги. «Большинство иностранных игроков уже вышли, поэтому будем наблюдать борьбу существующих фирм за новых и текущих клиентов, – прогнозирует Владислав Забродин. – В последние полтора года стоимость юристов росла, и очень часто неоправданно, потому что многие юридические компании скупали профессионалов по рынку, предлагая весьма высокие зарплаты. При этом, многие из этих юристов нацелены не на генерацию клиентов, а на выполнение работы. Сейчас же основной ценностью юриста станет именно способность генерировать новых клиентов. Поэтому те компании, которые смогут сфокусироваться и правильно выстроить систему генерации, удержания и взаимодействия с клиентами, наверное, будут иметь определенное преимущество, как и те, которые смогут оказать некие новые услуги. Рынок будет продолжать меняться за счет того, что будут появляться новые объединения юристов, какие-то наверняка исчезнут. И пройдет еще не менее полутора-двух лет, прежде чем, мы сможем говорить, что вот он — новый юридический рынок, на котором игроки уже прошли определенный путь первоначального становления».
Юридическая карта будет трансформироваться по мере усиления экономической неопределенности, санкционного давления и других факторов, поддерживает Элла Омельченко. Для сегмента коммерческой недвижимости сохраняется потребность в сопровождении крупных инвестиционных проектов, например, развивающихся по модели КРТ, а также масштабных инфраструктурных проектов, которые связаны со строительством магистралей, дорожных сооружений, аэропортов и портов. В этой части есть запрос на поддержку крупных инвесторов, девелоперов и финансовых институтов. Эксперт также отмечает спрос на складские помещения и офисную недвижимость с ростом сделок по приобретению, либо строительству таких объектов. Г-жа Омельченко, кроме того, говорит об увеличении строительных и инфраструктурных споров в международном арбитраже. «В этой части мы активно взаимодействуем с практикой разрешения споров и арбитража, – продолжает она. – И, конечно, констатируем и тренд на рост споров в сфере строительства и инфраструктуры, вызванный нарушенными цепочками поставок в сфере строительства в целом. Думаю, что такие споры, в основном с иностранными подрядчиками, будут в активной фазе ещё какое-то время».
Источник: LEVEL Legal Services
Банковское дело
Пока у бизнеса есть деньги и хотя бы среднего уровня уверенность в завтрашнем положительном инвестиционном климате – он будет развиваться, а для развития всегда требуются услуги юристов, убеждён Денис Литвинов. «Напомню, что, несмотря на события последних пяти лет (пандемия, СВО) мы не видели каких-то знаковых закрытий юридических фирм (не берем в расчет исход «ильфов»), банкротств или массовых сокращений сотрудников, – продолжает эксперт. – Всё большее значение будут приобретать юрфирмы, которые смогут дать комплексный продукт – и с точки зрения отраслей права, и с точки зрения рабочих юрисдикций. Возможно, мы увидим сокращение мега-востребованных, а поэтому раздутых за последние несколько лет, практик, но вряд ли, снова же, это окажет какое-то негативное влияние на рынок в целом. Скорее всего, будет происходить плавная переквалификация юристов из одной отрасли в другую. Ну и, безусловно, уже в ближайшие годы юрфирмам нужно быть готовым к приходу в отрасль ИИ. Те, кто сможет максимально быстро и эффективно «подружить» с ним текущие традиционные процессы оказания услуг – выйдут в лидеры».
Крупные банки и государственные корпорации уже давно и активно разрабатывают технические и организационные решения для разрешения юридических споров, вопросов страхования, кредитования и повседневных задач, связанных с недвижимостью, перечисляет Андрей Завьялов. «МФЦ, «СберПраво» и корпорация МСП вкладывают значительные средства и конкурируют за каждого клиента, особенно в регионах, – добавляет г-н Завьялов. – Министерство юстиции разработало и внедряет государственную платформу для оказания бесплатной юридической помощи. К сожалению, в указанных процессах роль адвокатских палат и нотариальной палаты остаётся крайне пассивной, что часто приводит к отставанию отрасли и юридического сообщества от современных реалий, когда многие процедуры упрощаются, а ручной труд заменяется усилиями современного программного обеспечения и искусственного интеллекта. С другой стороны, ведомства впечатляют своими возможностями для компаний и граждан. Например, эффективно существуют картотеки судебных дел, электронные сервисы «Госуслуги», цифровые решения Росреестра и ФНС России. Ожидаем подобной положительной динамики от государства и государственных корпораций в ближайшие 5 - 10 лет. Возможно, придём к упрощению 20–25% бюрократических и правовых процедур, таких, как получение лицензий, услуг ГИБДД, таможни, банковских услуг – буквально нажатием пары сенсорных клавиш. Однако для серьёзных и узкоспециализированных задач, таких как интеллектуальная собственность, налоги, аудит, вопросы персонала, инфраструктурные проекты, экономические преступления, вопросы страхования и банковского финансирования, роль квалифицированных отечественных юристов и адвокатов будет лишь возрастать. Качество специалистов потребует новых форм обучения, опыта и решений. Поиск решений, полагаю, партнеров из КНР и Средней Азии даст неожиданные феноменальные результаты, как это было в период первой и второй промышленной революции XVIII-XIX вв».
Арташес Оганов соглашается: прогнозы развития отрасли предполагают дальнейшее углубление специализации юридических фирм, диджитализацию в сфере консультирования, а также активное внедрение искусственного интеллекта и аналитических платформ для увеличения скорости оказания услуг. Однако пока рынок юридических услуг пока только стоит на пороге этих преобразований, и ещё даже не занёс ногу.
Влад Сурков убеждён, что отрасль должна одновременно развиваться в двух совершенно разных направлениях. С одной стороны – это резкое сокращение количества существующих фирм и их укрупнение, с другой – мощный рост фриланса. «Что касается укрупнения: в нашей стране нет ни одной фирмы, штат юристов которой превышал бы 200 человек, – напоминает эксперт. – Российсикий рынок – это пёстрый ковер из сотен мелких фирм. Причем я посмею назвать мелкими даже самые крупные из них. Это не может не отражаться на уровне доверия к отдельным фирмам и к профессии в целом. Рынку отчаянно нужно несколько своего рода «маяков» – крупных универсальных фирм, в которых количество профессионалов исчислялось бы многими сотнями, при этом применялись бы высокие профессиональные стандарты. Так что юрфирмам однозначно показаны слияния. Произойдет ли это на самом деле – посмотрим. По ряду причин у меня нет уверенности в реалистичности такой траектории развития юридического бизнеса. Фриланс же как опция необходим как самим юристам, так и клиентам. Юрист в силу своей профессиональной квалификации, высокого интеллекта и творческих способностей не только способен, но и должен быть в состоянии самостоятельно оказывать услуги. Для этого ему нужна не просто внутренняя свобода – в работе не должно быть значительных административных ограничений. Работа же в крупной фирме, как ни крути, такие ограничения предполагает. А для клиента работа с фрилансером (или с их объединением) означает, помимо более «дружественной» цены, большую гибкость в работе (как интеллектуальную, так и административную), доступ к более широкому человеческому ресурсу. Ну и ещё в ближайшие годы будут развиваться, что называется, околоюридические бизнесы – страхование профессиональных рисков, юридические рейтинги, IT-бизнесы, предлагающие решения по учету времени, архивированию документов. Рассчитываю, что будут усиливаться и фирмы, предлагающие на аутсорс профессиональные секретарские функции и иной административный функционал».
