За звездой кочевой. Офисный рынок подстраивается под сотрудников нового типа

«К всеобщему удивлению, некогда консервативная индустрия смогла в очень сжатые сроки мобилизоваться, переведя многие процессы в режим удаленной работы, что позволило привлечь ценных сотрудников, – рассказывает г-жа Гоглидзе. – Правда, для кандидатов уровня CEO –1, –2 вопрос удаленного формата работы не возникал и не возникает по-прежнему. Как правило, на этих позициях главная задача – в стратегическом развитии компании, увеличении маржинальности девелоперских проектов, что влечет за собой тесную и личную коммуникацию с акционерами и топ-руководителями девелоперского, проектного, финансового, юридического, коммерческого, градостроительного и других департаментов компании».

«Если брать широкую трактовку явления “цифрового номадизма”, то “кочевниками” делает не отсутствие страновой привязки к месту работы или области деятельности, а собственно факт цифрового взаимодействия с коллегами без необходимости нахождения на закрепленном рабочем месте, – размышляет Герман Свердлов, генеральный директор, директор по цифровой трансформации, консалтинговая практика “Герань и партнеры”. – В этой связи все мы, ушедшие на “удаленку” в первые волны пандемии или работающие в таком формате по сей день, в одночасье стали цифровыми кочевниками. Для многих собственников бизнеса и руководителей именно вынужденная “удаленка” дала шанс убедиться в практической жизнеспособности такого способа работы. В итоге через полтора года после начала пандемии к цифровым кочевникам относят всех, кто в принципе больше не работает на закрепленном рабочем месте. Да и сам цифровой номадизм в России стал называться “удаленкой”».

«Если раньше все-таки “кочевали” специалисты, чьи профессии исторически не были привязаны к офису (архитекторы, дизайнеры, копирайтеры, программисты), то с появлением высокотехнологичных инструментов онлайн-офисов (Битрикс, Dropbox, Google Drive, Box и т.д.) спектр возможных для удаленной работы профессий сильно расширился, – соглашается Александр Смуров, cоздатель SMART среды 4Rooms City, СЕО SMUROV.GROUP и эксперт по коммерческой недвижимости и инвестициям. – Теперь “на удаленке” могут без потери качества работать представители практически любых классических профессий: менеджеры среднего звена, бухгалтеры, маркетологи, HR и т.д.».

«С одной стороны, диджитал номадов, то есть тех, кто желает, мечтает и хочет путешествовать, быть свободным в перемещении и не привязан к определенному месту работы и жизни, стало больше, – констатирует г-н Шарапов. – Но с другой – собственно путешествующих диджитал номадов стало существенно меньше – из-за ограничений. Но в их “портрете” ничего не изменилось: это все тот же человек в возрасте от 20 до 40 лет, правда, теперь еще с депрессией и обидой на власти. Он разозлен и готов выходить на любые протесты, лишь бы побыть в толпе и выплеснуть негативные эмоции, вместе с которыми его заперли в локдаун. Это и тот человек, который видит, что диджитал за 1,5 года “взлетел в космос”. Причем, речь не только об акциях цифровых компаний, но и о количестве людей, которые пользуются этими технологиями. При этом, повторюсь, сам этот цифровой кочевник заперт, ему не дают путешествовать и ограничивают в свободах. В итоге перспектив для таких людей стало, с одной стороны, больше, а с другой – их свобода была сильно ограничена».

«Что действительно изменила пандемия, так это отношение крупных компаний к удаленной работе, – считает Павел Федоров, управляющий директор Space 1. – Поэтому современный диджитал номад – это все-таки уже не фрилансер, работающий из любой точки мира, а сотрудник крупной компании, часто IT, который не привязан к фиксированному рабочему месту и традиционному графику. Компенсационный пакет такого сотрудника вполне может включать оплату рабочего места в коворкинге, в том числе в другом городе. На рынке уже есть примеры, когда компании компенсируют затраты на аренду квартиры и рабочего места, например, в Сочи и Красной поляне».

«Эти люди не хотят иметь собственность, – поясняет он. – Вместо этого они предпочитают накопления, которые позволяют вести более свободный образ жизни: путешествовать, познавать мир, заводить знакомства в разных странах, развиваться, быть мобильными и не привязываться к одному месту жительства. Им нужны коливинги, они ищут среду, где смогут работать, общаться и отдыхать одновременно».

«Постояльцы, которые жили в российских коливингах и смежных форматах, никуда не делись, но пандемия привела новых, – говорит Александр Шарапов. – Девелоперские компании, поняв, что это настоящий и достаточно прибыльный бизнес, начали активно в него инвестировать. Настолько, что некоторые на волне хайпа стали называть коливингами обычные жилые дома с малометражными квартирами – в маркетинговых целях».

«Три года назад, когда я изучал аналитику Газпрома и Сбербанка, мысль о размытии суверенитета и границ стран, а также о появлении единой мировой валюты казалась футуристичной, – вспоминает эксперт. – Но теперь, с развитием цифровых офисов, очевидно, что мы все-таки идем в новую эпоху цифровизации, где люди будут привязаны к крупным цифровым офисам и крупным системам лояльности. Основная власть на рынке переходит к крупным корпорациям».

«Теперь это и в самом деле такой “нормальный образ жизни современного продвинутого человека”, – считает г-н Жучков. – Так что диджитал номадов более нельзя выделять в отдельную категорию: ранее присущий отдельной группе потребителей формат в той или иной степени стал нормой потребления для большого социального пласта – работать в кафе с мобильного или ноутбука, уединяться в ближайшем коворкинге (или даже снимать квартиру только для работы), заказывать товары онлайн – теперь это норма для всех. А вот существовать в формате дом-офис-дом – устаревший паттерн».

«Но неверно было бы говорить о том, что люди “перешли” в онлайн или не перешли, – уточняет Александр Шарапов. – Если раньше покупки совершались многими только офлайн, то теперь это смешанный формат, предусматривающий как онлайн, так и офлайн. На уровне городских властей, в свою очередь, активно внедряется система электронных билетов и предварительной записи, например, к врачу. Но по факту многие сервисы, скорее, раздражают, чем радуют. Так что если бизнес перестроился на двойную систему: онлайн и офлайн, то госорганы, кажется, все делают так, чтобы всем было как можно менее удобно».

«Компании видят, что условные московские сотрудники работают на “удаленке” или фрилансе в разы хуже, чем условные работники из малых городов, – поясняет он. – Гибкие команды, сформированные из “удаленщиков”, начали формировать даже государственные компании. Ну и вообще: вспомните, велико ли было влияние пролетариев на рынок коммерческой недвижимости России в середине XIX века? Невелико, они только появились, но их прослойка постоянно и очень интенсивно увеличивалась. Все еще преобладало крестьянство, из которого, впрочем, происходило очень мощное перетекание на заводы. Теми же невероятными темпами сейчас идет перетекание в диджитал. И так же, как в начале XX века была понятна необходимость строительства жилья для рабочих, так и сейчас – все больше жилья требуется для старых-новых диджитал номадов. Этот класс продолжит богатеть, а его представители являют собой образцы успешности: они и станут трендсеттерами. “Кочевнические” профессии будут становиться модными. Эти-то ребята в итоге и будут менять жизнь во всем мире и у нас – в России».