При этом сейчас анонсировано строительство сразу трех новых комплексов суммарной площадью свыше 50 тыс. кв. м, где впервые появятся современные мультитемпературные и холодильные склады — еще недавно для рынка это казалось невозможным сценарием. Ключевые проекты — логистический центр в Худжанде и складской парк площадью 23 тыс. кв. м в Душанбе, а также крупный частный мультитемпературный комплекс рядом с аэропортом Худжанда — уже нашли площадки для строительства и ведут переговоры с потенциальными якорными арендаторами.
Развитие складского сегмента (помимо экономических факторов) тормозят рельеф и дефицит земель.
Развитие складского сегмента (помимо экономических факторов) тормозят рельеф и дефицит земель.
«Горы занимают более 90% от площади страны. Равнинные земли задействуются в основном под сельское хозяйство. Соответственно найти качественный участок под коммерческое строительство – крайне трудная задача. На поиск площадки для размещения даже небольшого объекта может уйти несколько месяцев. Фонд качественных земельных участков площадью 4-6 га очень скудный. На всю страну их не более двух десятков, – подтверждает Станислав Ахмедзянов, управляющий партнер IBC Global. – Сказывается и местная специфика. Как правило, если есть ровный участок, то велика вероятность, что он входит в категорию поливных земель».
Cогласование отвода земли под коммерческие склады возможно только с разрешения высшего руководства из-за ценности каждой равнинной или поливной зоны. Новый рынок формируется под давлением экспортеров агропродукции, которые страдают от острой нехватки холодильных хранилищ и изношенного автопарка — средний возраст грузовых авто превышает 30 лет, рефрижераторов почти нет.
Столь невыгодные предпосылки резко ухудшают конкурентные позиции республики и по сути загоняют ее в логистический тупик. Доля Таджикистана в торговле между Центральной Азией и ее главными партнерами – ЕС, Китаем и Россией – непропорционально мала в сравнении с человеческим потенциалом и размером экономики. Здесь проживают 12,4% всего населения Центральноазиатского региона (причем это по преимуществу молодые экономически активные граждане, средний возраст – ниже 23 лет) и производится 2,8% местного ВВП. В то же время доля страны в грузообороте с Европой ограничивается 0,3%. В торговле с Россией и Китаем показатель чуть выше, но все равно мизерный – 1,1%. С южными соседями связи налажены заметно лучше. Удельный вес Таджикистана в обмене грузами с Индией измеряется 3,0% (от общего объема по ЦА), с Ираном – 5,3%, с Пакистаном – 22,8% (второе место после Узбекистана).
Власти страны пытаются выйти из «географической ловушки» через подключение к логистической инфраструктуре других государств. В частности, Таджикистан рассчитывает запустить складской терминал в иранском порту Чабахар. Этот пункт внесен в программу сотрудничества, утвержденную руководителями обеих стран зимой 2025 г. Если идея сработает, Таджикистан получит доступ к международному мультимодальному транспортному коридору «Китай –Таджикистан – Узбекистан – Туркменистан – Иран – Турция – Европа». Летом прошлого года был подписан двусторонний меморандум, согласно которому транспортные компании республики получат льготный режим обслуживания в международном логистическом центре Цзиньлида (Западный Китай).
Еще один барьер – нехватка свободных капиталов для инвестирования в крупные проекты. Для поддержки агрологистики Всемирный банк выделил $5 млн на центр в СЭЗ Согд с сетью в пяти регионах, идут переговоры с Исламским банком развития, а также ускоряется интеграция в международные коридоры — развитие цепи «Китай–Таджикистан–Узбекистан–Иран–Европа» и подключение к иранскому порту Чабахар.
Уникальные стимулы для инвесторов — прогнозная ставка аренды новых складов класса А может составить до $145 за кв. м в год, что рекордно для Центральной Азии и даже превышает показатели Казахстана. Страна рискует навсегда остаться в стороне от транзитных потоков региона, если реализует менее двух-трех успешных кейсов и не ускорит институциональные реформы склада и логистики.
